Макс прихватил незаменимый теперь зонт-трость, и приятели отправились в опустевший парк. Им было хорошо вдвоем. Наконец-то можно было расслабиться. Избыточное общение хоть и стало обыденностью в теперешней жизни Зенита, но психика требовала разрядки. Во время молчаливых прогулок уходило накопившееся за день напряжение, с каждым шагом отодвигались на потом текущие проблемы. Сделав привычные пару кругов и изрядно проголодавшись, хозяин с собакой поспешили в дом, на теплую кухню.
Открывая входную дверь, Максимилиан краем глаза заметил, что к ним целенаправленно, уверенным шагом направляется темная фигура. Мужчина в длинном, по современной моде, плаще и надвинутой на глаза шляпе, глубоко засунув руки в карманы, шел в их сторону. Разведчик напрягся, но вокруг было тихо, только шелестел дождь. Страха не было. Тайная служба научила подавлять в себе эти излишние эмоции, выдвигая на первый план осмотрительность и спокойный анализ обстановки.
Незнакомец подошел вплотную и приподнял шляпу:
– Привет, Макс. Не ждал?
– Батый! – невольно вырвался радостный возглас у Зенита. Он тут же поправил себя: – Юрген. – Опять не так. Север же предупреждал, что Юргена Краузе больше нет. Теперь либо Удо Шефер, либо Юсуф Бируни. – Удо, черт бы тебя побрал.
Они обнялись и торопливо отправились в хоромы модного театрального режиссера. На небольшой, но уютной кухоньке быстро соорудили мужской холостяцкий ужин. Хозяин разлил по рюмкам шнапс.
– Давай, за твое возвращение. Долго валялся в госпитале? – даже здесь за плотно закрытыми дверями, в своем доме они старались не употреблять слов, которые могли раскрыть их принадлежность к одной из самых могущественных спецслужб мира. Недосказанность, намеки, эзопов язык – все это стало частью их жизни.
– Не очень. Спасибо шефу. Если бы не он, не знаю, в каком состоянии и в каком месте я бы сейчас был. Отлежался, навестил маму, заехал к твоим.
– Да ты что! – обрадовался товарищ. – Как они?
– Нормально. Гордятся сыном и внуком, – коротко, но емко доложил Батый.
Они выпили за близких и с аппетитом набросились на закуски. Не забывая и про Гектора.
– Ты знаешь, Макс, что удивительно. Я там места себе не находил, так тянуло вернуться. К тебе, к шефу, к работе. Закрываю глаза, сразу вспоминаю нашу жизнь здесь. Едва дождался возвращения, – признался, немного смущаясь, Батый.
– Видимо, прижились мы здесь, – с какой-то грустью в голосе произнес Зенит. Он разлил еще по рюмкам. – Север молодец. Ты знаешь, что за твое спасение он сдал контрразведке всю верхушку «красноармейцев»?
– Знаю. В Центре шум поднялся. Не из-за немцев, а из-за того, что поступил, не согласовав свои действия. Слишком много самостоятельности он на себя берет. Хорошо, сам Председатель вступился.
– Теперь наши задачи меняются? – по-деловому уточнил Макс.
– Корректируются. Дело ГКА продолжается. Остались молодые кадры, будем работать с ними. Руководство считает, что все складывается удачно. Мне завоевывать авторитет уже не нужно, своего хватает. В лидеры рваться не велено. Планирую с ними работать на позиции консультанта, связного между немецкими и ближневосточными террористами. Будем использовать боевые возможности группы в наших оперативных целях. Бодер и Малер стали готовить сторонников в других землях, будем помогать им деньгами, подготовкой, оружием. В общем, брать под контроль, насколько это возможно. Конечно, наша задача – не навредить Германии, а работать по Главному Противнику. Раньше это была только Америка – сейчас целый блок НАТО. Значит, и география наша будет расширяться. Опыт мы с тобой получили.
– Значит, первый состав отыграл свое, сошел со сцены. Мы объявляем новый набор труппы, – констатировал Зенит. – Сценарий и режиссура остаются прежние.
– Ульрика Майнер еще на свободе. Надо с ней связаться. У тебя есть с ней контакт?
– Уже не надо, – Макс вздохнул. Он очень уважал эту женщину. Прекрасная талантливая журналистка, мать двоих детей, страстная революционерка, мечтавшая в ранней молодости стать монахиней. Она признавала во всем только крайности. Любить так любить, но муж предал ее. Верила в Бога, да так, что мечтала стать его послушницей, но тетка, заменившая ей рано умершую мать, совратила ее идеями марксизма. Так и шарахалась она из одной крайности в другую. – Два дня назад ее взяли. Попалась по-глупому: стала в магазине мерить новую блузку, случайно в примерочной из куртки вывалился пистолет. Продавщица тут же донесла в полицию. Очевидно, это у немцев в крови. Ее взяли при выходе из магазина. Держат в одиночной камере.
– Понятно. По данным Севера, – сообщил Батый, – у полиции команда – живыми их не выпускать на суд. Нельзя давать им трибуну для выступления. Либо попытка самоубийства, либо погибнут при попытке к бегству, либо внезапная остановка сердца.