Я быстро пересказал ему историю о нашем с Мариной деле. Рассказал про Яну, про Стрельцова. Про то, как он зажимал других адвокатов и всё, что смог узнать на данный момент.
— Слушай, в целом материал, конечно хороший, — после недолгой паузы проговорил Пётр, — но…
— Но?
— В общем, без прямых доказательств я не уверен, что мой редактор пустит это в выпуск.
— Это с чего вдруг?
— Да ты сам на свой вопрос ответил. Про Стрельцова куча слухов ходит. Даже я их слышал.
— Ты о… — хотел было спросить, но даже не успел толком закончить, как Пётр кивнул.
— Да. Я слышал историю о его сыне. Мы тогда небольшую статью об этом выпустили. Если не ошибаюсь, парня на наркотики подсадила подружка, но с ней вроде ничего так и не сделали. Точнее не скажу, я тогда только пришёл в «Вестник».
— Видишь ли, дело в том, что я собираюсь вытащить всё это на свет. Всё его грязное бельё. Он сажает людей, Пётр. И ему вообще плевать, виновны они или нет. Большая это добыча или что-то мелкое, как в случае с Яной. Ему всё равно. Он отдаётся этому на все грёбаные сто десять процентов. И каждый раз добивается максимального срока для обвиняемого.
На самом деле, это была лишь вершина айсберга. Мы с Мариной узнали, что он даже несколько раз топил апелляции осужденных, фактически используя свои связи, чтобы заблокировать возбуждение нового процесса по пересмотру дела. И, наверное, я бы приплел и это сюда, но…
В общем, не смог. Да и не хотел, если уж честно. Какой бы скотиной он ни был, но делал свою работу просто великолепно. В семи случаях из одиннадцати за решёткой оказались по-настоящему мерзкие уроды, которых стоило запереть и выбросить ключ. Так что стоило признать: тут я с ним на одной стороне. Но вот другие четыре случая…
К нашему столику подошла девушка в форме ресторана и принесла пластиковый поднос с завернутыми в бумагу бургерами, картошкой фри и парой стаканов с лимонадами.
— Слушай, ты ведь не всегда так питаешься? — задал я вопрос, глядя, как бумага от жира на моём бургере стала уже практически прозрачной.
— А чё не так-то? — удивился он, освобождая свой от бумажного плена. — Вкусно же!
— Да я не спорю, что вкусно. Но если будешь и дальше так питаться, то сдохнешь лет этак в сорок от сердечного приступа. Если не раньше.
— Слушай, ты пришёл мне лекцию о пользе правильного питания читать? Или мы о работе поговорим?
— Ты давай не наглей. Я вообще-то о тебе забочусь.
— Ладно-ладно. Но я серьёзно. Что там с этим делом? Чего именно ты от меня хочешь?
— Слушание будет открытым. Послезавтра. Я хочу, чтобы ты присутствовал на нём с камерой и снял всё от начала и до конца.
— Ты ведь в курсе, что вы можете проиграть? — напомнил он мне.