– Ты можешь привести Лаки, пока мы не уехали? Как она?
– Психует не меньше меня. Есть отказалась. Зоя, что все-таки произошло?
– Я так и не поняла, Дань. Но этот парень, Марк, он ехал впритык за нами, не позволяя сбросить скорость. И Роуз захромала.
– И?
– И я прыгнула.
– На полном ходу? – не поверил я.
– Угу…
– Сумасшедшая… – бормочу я и сажусь рядом с ней на диван. – Совсем без головы, Зоя!
Ее щеки соленые от слез. И когда я осторожно касаюсь их губами, девушка всхлипывает и подается мне навстречу. Я осторожно прижимаю ее к себе и наконец целую.
Святослав появляется, как всегда, не вовремя. Ничуть не заботясь о чужих чувствах, заявляет:
– Царевич! Ты зачем девочку довел? Как мне ее к врачам теперь везти?
Зоя здоровой рукой обнимает меня за шею, целует яростно, не желая отпускать. Но я мягко, боясь случайно причинить ей боль, отстраняюсь и отвечаю:
– Я довел, я и повезу.
– Даня, нет, – шепчет мне Зоя на ухо. – Я только на тебя могу оставить собак. Со мной все будет хорошо, это просто вывих!
– Просто вывих – это больно, – напоминаю я. – Я в детстве вывихнул локоть.
Она смеется сквозь слезы и говорит:
– Я справлюсь, обещаю.
Я целую ее в ответ.
Спустя двадцать минут мы с Лаки смотрим, как Зоя с помощью Святослава садится в машину и машет нам здоровой рукой. Нам с Лаки грустно.
Но мы обещали вести себя хорошо. И мы справимся. Завтра последний старт, ночевка в лесу и финиш в Сортавале послезавтра. Я обещал Зое, что поведу упряжку. Я не могу подвести ее и “Медвежий угол”.