– Дань, мне кажется, нам лучше оставаться на месте и ждать Ваню.
– Зоя, впереди ночь! – напомнил Даниил. – И она еще даже не наступила.
Он снова схватил меня за плечи, слегка потряс. Потом коснулся моей щеки рукой и выругался.
– Да ты вся ледяная, Зоя!
– Не вся, – возмутилась я. – Только руки и ноги!
Царевич сдернул с меня перчатки и поднес замерзшие пальцы к своим губам, подул, согревая их дыханием.
Спросил еле слышно:
– Так лучше?
– Лучше, – ответила я.
– А теперь нам нужно ехать, Зоя. Рано или поздно мы упремся в шоссе.
– Должны, – согласилась я. Хотя совершенно не была в этом уверена. – Давай я поведу, Дань.
– Хватит с тебя подвигов, Зоя. По прямой я справлюсь.
Хватило его ненадолго. Лес почему-то становился все гуще. Снег – все сильнее, а сумерки – все темнее.
А я устала. Так, что мне было уже абсолютно все равно, как долго нас будут искать. И будут ли.
Даня заглушил мотор и повернулся ко мне.
– Зой! Зоя! Не засыпай, пожалуйста! – Он снял с меня шлем и слегка потрепал по щекам.
Я моргнула. – Воронцова, соберись, и скажи, в какой стороне шоссе!
– Дань, давай просто останемся на месте. И за нами придут.
– Колею уже замело, – напомнил Царевич. – И нас скоро заметет.
Его губы были до странного горячие в этом ледяном заснеженном лесу. Он целовал меня напористо, и даже жестко. Крепко удерживая за затылок и не позволяя отстраниться. И от этого поцелуя по телу волнами расходилось тепло. Я стянула перчатку и коснулась его подбородка. Колючего из-за отросшей щетины. Провела по щеке, потянула вниз подшлемник, зарываясь пальцами в его светлые волосы.