Он. Она. Другая

22
18
20
22
24
26
28
30

— Я сейчас не очень улавливаю суть, — встряхнув головой, переспрашиваю.

— Я о том, что случайности неслучайны.

— Ой, Ирада! — снова вздыхаю. — Не играла бы ты с огнем. Очень болючие от него ожоги. И шрамы страшные.

Я слишком хорошо знаю свою сестру и вижу по ее взгляду, что она-то как раз и надеется на еще одну встречу. Очень уж сильно запал ей в душу этот лев.

Ближе к полудню Надира привозит Нафису и остается у нас с детьми на обед. Я пока не рассказывала бывшей золовке о Наримане, но похоже, что-то выболтала Нафиса. Хэдэ всегда была тактичной и не лезла в душу и когда я буду готова, я обязательно ей все расскажу. Проводив Надиру с ребятами, я подзываю к себе Нафису и вручаю ей подарок от Наримана.

— Ааах, это мне, да? — глаза дочери блестят и искрятся.

— Конечно, тебе. Это от Наримана.

— От моего друга? — переспрашивает малышка и я киваю, наблюдая, как она увлеченно распаковывает набор художника и маленькими пальчиками поглаживает разноцветные карандаши. — Мааама, я такой хотела!

Она ведь об этом даже не заикалась, а сейчас внезапно оказывается, что хотела. Смешная моя девочка.

— Апака, можно порисовать!

— Конечно, только давай сначала позвоним твоему другу и поблагодарим за подарок. Нужно всегда говорить спасибо, если тебе что-то подарили, да?

— Да!

Звоним Нариману и я вдруг осознаю, как хочу услышать его голос, потому что даже простое “привет” мне сейчас очень нужно.

— Привет! — в голосе улыбка, которую, я кажется, даже вижу сейчас. — Как дела?

— Привет! Адресат получил посылку. Довольна, как слон! Нафиса, что надо сказать? — шепчу дочери.

— Спасибо, дядя На-ри-ман, — по слогам сказала дочка и это звучит так сладко, что мы начинаем одновременно смеяться.

— Пожалуйста, Нафиса. Может, потом еще раз меня нарисуешь.

— Я тебе лучше картинку нарисую. Цветочек хочешь? — деловито интересуется она.

— Конечно, хочу. Давай.

— Ну все, она убежала рисовать. Счастья полные штаны. Спасибо тебе большое.