Он. Она. Другая

Через сорок минут вытаскиваю шарлотку из духовки и накрываю вафельным полотенцем. Из зала тут же прибегает мелкая и принимается крутится вокруг стола:

— Апака, как пахнет! Можно кусочек?

Как интересно все же устроена природа и гены. Я не слышу запахи, а она учуяла из другой комнаты.

— Мне тоже! — собирая волосы в непослушный пучок, просит Ирада. — Уфф, я устала, надо подзаправится.

— Сначала ужин, потом пирог. Садитесь, — открываю казан, беру тарелку и накладываю мясо с картошкой. Подпрыгиваю от резкого звонка в дверь и едва не роняю посуду со всем содержимым на пол. — Черт!

— Кто это? — Нафиска переводит взгляд с меня на Ираду.

— Судя по всему, черт, — хмыкает сестра.

— Это ко мне, — передаю Ираде тарелку. — Положи Нафисе, мне надо открыть.

— Кто такой черт?! — спрашивает любознательная дочь.

— Это твой па… — начинает Ирада, но я тут же свожу брови к переносице, чтоб не продолжала. — парам-парам-пам, — выкручивается она, как может. А нечего было.

— Аааа? — недоумевает малышка.

Подхожу к входной двери и несколько секунд пребываю в замешательстве. Внутри снова борьба между желанием увидеть его и обидой. Поворачиваю замок вправо, дергаю ручку вниз, толкаю дверь вперед и застываю, потеряв дар речи.

Глава 16. Ты ревнуешь?

Нариман

— Привет! — здороваюсь, прячась за огромной плюшевой пандой. С ума сойти какая она тяжелая и кажется, я перестарался, потому что маленькая девочка его не поднимет. О чем я только думал? — Пустишь?

— Это что? — голос ее вздрогнул и попал в самое сердце. Чувствую, что злится, но не пойму из-за чего.

— Скорее, кто. Это панда для дочки. Пропустите, а то у меня руки уже затекли, — переступаю порог ее квартиры без приглашения.

Смотрим друг на друга, не отрываясь, и я держусь, чтоб не сорваться и не зацеловать ее до потери сознания. Она такая невероятно красивая, домашняя и нежная с этим хвостиком на голове и в фартуке, испачканном мукой. Такая маленькая и злая.

— Ааааа! — за ее спиной раздается восторженный крик Нафисы и она тут же подлетает к нам. — Пандаааа!

Малая старается обнять ее, только она необъятная. Тогда девочка прижимается к ней и трется щекой о мягкую черную лапу.