Медленный фокстрот

22
18
20
22
24
26
28
30

– Ты же обещал! – крикнула и замахнулась.

Но Даня ловко перехватил мою руку – физрук к тому моменту его уже почти не трогал – и быстро-быстро затараторил:

– Это он на меня кинулся! Я только защищался!

Я не поверила и долбанула Даню другой рукой. Потом еще раз и еще. Тогда за него стали заступаться парни во главе с физруком:

– Ну, хватит! Тебя еще не хватало тут, Соболевская! Не трогай его.

– Да, не он начал…

– Леха на него налетел…

– Правда, ты, Дань, тоже повел себя как тот еще…

– Благодарю! – ответил им разом Даня.

Он улыбался, хоть из разбитой губы на белоснежную рубашку стекала алая тонкая струйка.

Я повернулась, чтобы взглянуть на Лешу. Он был шире Дани и казался мощнее, но уступал ему в росте. Только вот Даня, если его выбесить, – а у парней это получалось довольно просто – превращался в медоеда, который мог бездумно наброситься на хищника больше и опаснее себя и, как правило, его победить.

Как-то я сказала об этом Дане, а он ответил, что я тоже тот еще медоед, только в танцах.

– Так вот на кого ты меня променяла, – усмехнулся Леша, задирая голову с разбитым носом. – Хоть бы мужика себе нашла, а то ж танцоришка!

– Заткнись! – крикнула я и бросилась к Дане.

За то время, что мы с ним знакомы, я успела усвоить, что больше всего его задевают слова о его якобы немужественности. Понятное дело, корни этой неприязни обмотаны вокруг его отца, вот только навредить отцу Даня не мог, а идиотам во дворе, спортшколе, на улице или на выпускном – пожалуйста.

Физрук, думая, что Даня успокоился, отошел на два шага. И я, предчувствуя, что будет дальше, бросилась и всем телом повисла на Даниной руке – это был единственный способ его остановить, никакие другие не действовали, а я их в свое время перепробовала уйму.

Даня не успел меня скинуть, к нам опять подлетел физрук и уперся ему в грудь.

– А ну-ка, тихо тут! Вы где находитесь, молодые люди?! И что себе позволяете?!

На шум из ресторана стали выходить гости, в том числе и моя мама.

– Даня! Господи…