Медленный фокстрот

– Мы все понимаем, – заверила она. – Ты сам себе не принадлежишь. С таким успехом это естественно. Но главное, что у тебя все хорошо. Еще бы Лаймика с кем-нибудь познакомить…

– Ма-ам, – протянула я.

Начинается.

– Ну а что? – не отступала мама. – Знаешь, Данечка, она совсем не думает о себе, только ученики, соревнования…

– Мам!

Я поставила на стол три кружки и села на свое место у стены.

– А что, шахматист не в счет? – спросил Даня, коварно улыбнувшись, и мне захотелось ударить его под столом ногой, но я бы не достала.

Что ж, теперь мы хотя бы квиты.

– Какой шахматист? – Мама посмотрела на Даню, потом на меня. – Игорек ваш, что ли?

– Мам, чего ты его слушаешь?

– Я что, раскрыл чужую тайну? – Даня так и сиял.

– Вырвать бы тебе язык, – прошипела я.

Он засмеялся и поднес к губам свою кружку. Мама снова повернулась к нему. Она бы никогда не опустилась до того, чтобы устраивать мне допрос. Ее хоть и огорчало, когда я что-то недоговаривала, но она и не высказывала этого.

– Мы с ним только пару раз пили кофе, – сказала я. – Пока рано нас сватать.

– Игорек хороший парень, – только и ответила мама. – Порядочный, симпатичный. А как смотрит на Лайму.

– Мне даже захотелось на него взглянуть, – вставил Даня.

Почти все проблемы у Литвинова – за небольшим исключением – появлялись оттого, что он не умел вовремя прикусить язык.

– Я сама видела его только мельком, – сказала мама.

– Не на что там смотреть, – отрезала я. – И вообще, у меня на носу Новогодний бал. Старшая группа в полном составе выступает. А вы тут со своим Игорьком.

– Эх, Данечка, – вздохнула мама и повернулась к нему. – Дай хоть тебе на Лайму пожалуюсь.