Месяц на море

– Знаешь, ты в следующий раз предупреждай о своих планах, – сказал она, – я ведь так и не знаю, куда мы едем.

– Я же тебе сказал, нести искусство в массы.

– Можно без идиотизма?

– Можно, – даже не удивился резкости Колесников, – можно. Мы сейчас приедем на набережную, я включу установку, и будет играть музыка. Моя музыка, мои песни. А мы будем смотреть на реакцию прохожих. Будем притворяться, что не имеем отношения к этому, а тоже прохожие. И тоже просто слушаем. И будем хвалить и восхищаться. Понимаешь, людей надо приучать к хорошему.

Архипова закипела:

– А можно я не буду участвовать в этом балагане? Я не слышала твою музыку. И я не уверена, что она мне понравится. Понимаешь, я не хочу впаривать людям то, чем я не пользуюсь. И потом, а почему ты уверен, что твоя музыка – это хорошо? А какой-нибудь Вася Пупкин – это плохо?

– Потому что у меня есть вкус. Я знаю, что такое хорошая музыка.

– Ты же мне говорил, что предпочитаешь слушать и смотреть по телевизору все концерты.

– Это не меняет дела, – сказал сурово Колесников.

– Ладно, будем считать, что я чего-то не понимаю.

– Думаю, что так оно и есть, – произнес Сергей Мефодьевич.

«Наглец! – подумала про себя Архипова. – Не пойду я с ним никуда, тем более пропагандировать его музыку. Тоже мне, Петр Ильич!»

Колесников был прав – людей на набережной и в прилегающем к ней парку было полно. Дождь закончился, и даже показалось солнце, но пляж был мокрым, и волны носили зелено-коричневые хвосты водорослей. Гуляющие были нарядными – наконец погода позволила надеть что-то кроме сарафанов, шорт и купальников. Дамы выгуливали нарядные летние платья, мужчины щеголяли в светлых элегантных брюках и невыцветших рубашках поло. Архипова вдруг заметила, как много интересных пар – на пляже все выглядели почти одинаково. Во всяком случае, лица были за очками и в тени легких головных уборов.

– Слушай, а пойдем погуляем? – сказала она Колесникову. – Просто походим по парку, на людей посмотрим, мороженое съедим. Завтра опять будет жара, не погуляешь особенно.

– Сейчас главное – вот это! – Сергей Мефодьевич указал на черный ящик, который он уже вытащил из багажника, присоединил к каким-то установкам и приготовился включить.

– Хорошо, сделай, что надо, и пойдем ходить. Ну, поблизости. Не переживай, далеко эту штуку не унесешь!

– Ты не поняла, мое присутствие необходимо здесь, мы иначе не проясним картину.

– Какую картину? – Архипова поняла, что никакой прогулки в такой славный день не будет. Колесников что-то повернул, что-то подкрутил, что-то настроил, послышался противный звук, потом заиграла музыка. Колесников подкрутил ручку, музыка заиграла очень громко. Архипова отошла на приличное расстояние. Колесников огляделся. Потом принял независимый вид и стал прогуливаться по дорожке мимо установки, которая орала на всю округу. «Ну вот умный же человек, а чем занимается?» – подумала Архипова с жалостью и раздражением одновременно. Она выждала и подошла к Сергею Мефодьевичу:

– Ты так и будешь здесь ходить? – прокричала она ему на ухо.

– Да, буду! – проорал в ответ. – Мне интересно мнение людей.