Подруги подмигнули друг другу.
– Под венец пойдешь в новом костюме? Цвета вологодского масла? – как бы невинно спросила Леля.
– Я пока под венец не иду. У нас пока гражданский акт. Ты же знаешь, зачем дразнишься.
– Не важно. Костюм тот? Светлый?
– Да, шляпу под него уже Серафима купила.
– Прекрасно, – заметила Леля, – даже голову можно не мыть, сэкономим еще полчаса.
– Ладно тебе, – урезонила ее Степанова, – сейчас поедим и начнем собираться. Нам надо быть на месте в шестнадцать часов. Серафима приедет прямо туда.
– А шляпа?! – забеспокоилась Архипова.
– Мать, ну ты даешь, ты даже не спросила, как долетела дочь! А про шляпу беспокоишься.
– А я не волнуюсь, знаю, что долетит хорошо, а Стас ее доставит в лучшем виде. И поможет, и поддержит.
– Во как этой истеричке с мужиками везет, – сказала Леля.
Степанова на нее зашикала.
– Ничего, пусть правду слушает, – сказала Леля, допивая кофе.
Через полчаса вышедшая из ванной Архипова отдала себя в руки подруг. Леля ей пыталась высушить волосы, Степанова наносила макияж.
– Таня, только всего чуть-чуть, совсем немного. Иначе мне сразу на панель надо. И жених убежит из Дворца бракосочетания…
– Не волнуйся. Я чуть-чуть. И только потому, что примета, традиция и прочее.
– Вообще, я это впервые слышу – что невесту должны собирать подруги. Причесывать, красить, помогать одеваться.
– А вот у нас в нашей северной деревне именно так всегда и было. И сейчас так. Понятно, что приглашают теперь всяких стилистов, а подруги вертятся под ногами и мешаются, но обычай был, есть, и ему следуют.
– У вас там красиво, – сказала мечтательно Архипова, – я бы прям сейчас туда сбежала. В ваше белоснежное безмолвие.
– Сиди! Путешественница! Уже съездила! Теперь дома будешь с мужем сидеть и ездить тоже с мужем, – Степанова подпустила в голос сердитых ноток.