Очаровательный злодей

– Джаксен хотел, чтобы оно было у тебя. Сказал, что, если ты проснешься первой, он хотел бы, чтобы оно было у тебя.

– И что, он проснулся? – Я пошевелилась и сразу же упала на спину от боли. Все тут же как безумные бросились укладывать меня и удовлетворять все мои потребности, но никто не говорил мне о Джаксене. – Где он?

– Мистер Амброз отдыхает в своей палате, – снова улыбнулась доктор. – У него были трудности с отходом от анестезии, но мы за ним наблюдаем.

– Какие трудности? Пап? – посмотрела я на родителей. – Мам?

– Его просто сильно тошнило, детка, – заверила мама, и меня охватил животный страх. Она коснулась плеча моего приемного отца. – Мы оба его навещали. Он отдыхает, как и сказала доктор.

– Ладно, я могу его увидеть? – очередное движение было очень плохой идеей. Я забыла, что в меня врезались на бетономешалке. А потом отъехали и врезались еще дважды.

– Тебе нужно быть осторожнее, Клио, – доктор кивнула. – Любое физическое движение для тебя пока невозможно. Просто сосредоточься на отдыхе. Восстанавливайся.

– А как же Джаксен? – Он пожертвовал свою почку. Я просто… – Когда я смогу его увидеть?

– Доктор сказала, что тебе нужно отдохнуть, милая. – Мама убрала с глаз прядь моих коротких волос. – С Джаксеном все будет в порядке. Ему просто тоже нужно отдохнуть. Как и тебе.

Мама сказала это с улыбкой, которая немного дрогнула при взгляде на моего приемного отца, отчего я почувствовала, что они что-то не договаривают.

Словно они действительно знали что-то, но чувствовали, что я слишком хрупкая, чтобы услышать.

Прошло более трех дней, в течение которых я мало что слышала о Джаксене, но много – о себе. Доктор Филдхаус и ее команда сообщали мне о любых изменениях в моем состоянии и о моем прогрессе. Мне даже рассказали, когда начнется физиотерапия, но стоило мне спросить о Джаксе, как всякий раз я получала шаблонные ответы. С ним все в порядке. Он отдыхает. Мои родители часто навещали его, но ни разу не упомянули, чтобы парень спрашивал обо мне. Они говорили, что каждый раз, когда они приходили, Джакс спал.

И я заметила, что он не заходил ко мне.

В Интернете говорилось, что время восстановления после трансплантации для донора составляет от одного до трех дней. Я уговорила родителей отдать мне мой телефон, чтобы загуглить. Я спрашивала об этом – о сроках его выздоровления и о том, когда он сможет вернуться домой – но в ответ слышала лишь заверения. Мне велели не волноваться за моего Джаксена и расслабиться, поскольку стресс не шел на пользу моему состоянию. Я не беспокоилась ни о себе, ни о своем состоянии. Я беспокоилась о состоянии Джаксена.

Он все же пожертвовал для меня почку.

Во мне была часть его. Физически я была к нему ближе, чем когда-либо, но все же чувствовала себя так далеко. Мне казалось, что, если с ним что-то серьезно не так, кто-нибудь скажет мне об этом, но каждый раз, когда я спрашивала, то получала лишь больше заверений. Мне говорили заботиться о себе. Казалось, никто не заботился о нем, и меня это злило.

Так много людей проходило через эту палату, чтобы проведать меня – люди из церкви мамы и папы, друзья и семья и, конечно, Кит. Однажды она пришла ко мне после занятий и была потрясена, узнав, кто отдал мне почку. Она даже заплакала.

Я тоже.

Я просто не могла в это поверить. Джаксен столько всего сказал мне до аварии, но даже с этими признаниями, даже с его словами о том, что он любит меня, это было нечто совсем другое. Это было куда более серьезное заявление.

А еще это кольцо.