Папа жестом пригласил меня войти, минуя горы бумаг, которые высились здесь, вероятно, с самого завтрака. Он широко улыбнулся:
– Проходи, проходи. Сейчас я очищу для тебя местечко.
Он всегда так говорил и всегда находил для меня место, как бы ни был заполнен его кабинет. От этого мне было лишь труднее излагать причину, по которой я пришла.
Я должна была найти в себе силы на это.
Его сын был полным безумцем. Мне не хотелось приходить сюда и вываливать это все, но казалось, что у меня нет выбора. То, что Джаксен устроил вчера и сегодня, было совершенно неприемлемо. Он был жестоким, злобным и подлым. Люди попадали в тюрьму и за меньшее.
И он провернул это все прямо в доме моего приемного отца.
Джакс был гостем в этом доме, и он причинил мне боль. Мои шаги тихо раздавались в кабинете отца. Отец работал в ноутбуке, но, щелкнув несколько клавиш, закрыл его.
Он откинулся в кресле, переплетая пальцы.
– Что случилось? Тебя не хватало сегодня за завтраком, – папа нахмурил брови. – Мама сказала, что у тебя «женские проблемы».
Каким бы папа ни был классным, он все же оставался мужчиной. Я закатила глаза.
– Это называется месячные, пап.
– Да, э-э, месячные. – Рик Фэрчайлд, человек, который выступал перед сотнями, тысячами, густо залился краской. – В общем, все в порядке?
Я заняла место, которое он мне предложил, прислонилась спиной к столу и покачала головой.
– Не совсем. Я как раз хотела об этом поговорить.
Его брови подскочили.
– О твоих, э-э, месячных, солнышко? Думаю, мама в этом лучше разбирается.
– Нет, не о месячных.
Он рассмеялся от облегчения.
– А о чем тогда?