Нечестная игра

Последние два периода я пыталась отговорить себя от убийства. Делала все, что могла, дабы сосредоточиться на Джордане – безумно привлекательном докторе с очаровательной собакой, который был обязан привлечь мое внимание. Но ничего не вышло. Я не слышала ни слова из того, что он говорил, и не чувствовала бабочек в животе, когда тот держал меня за руку или убирал волосы с моего лица, потому что все мое внимание оказалось сосредоточено на двух засранцах, сидящих рядом.

Белль – моя лучшая подруга. Она являлась таковой со времен старшей школы, когда мы сблизились из-за нашей взаимной ненависти к алгебре. Она была рядом, когда умер мой дедушка, а я – когда ей впервые разбили сердце. Она помогла мне встать на ноги после смерти Карло, а я помогла ей построить империю в области дизайна интерьеров.

Так почему же тогда она пришла на футбольный матч, на который, как я знала, ей было наплевать, и увивалась за парнем, который, как ей прекрасно известно, мне нравился?

То есть он мне не нравился – не в романтическом плане. Но он мой друг, и примерно три недели назад подарил мне лучший оргазм. Я вовсе не ставила на нем крест или предъявляла на него свои права, и пусть я и сказала ей, что не хочу с ним отношений, но все же… девчачий кодекс был нарушен.

И независимо от того, как я пыталась совладать с этим, независимо от того, насколько рационально пыталась вести себя, я по-прежнему собиралась убить свою лучшую подругу.

– Давай, вперед, – шептала я себе под нос, наблюдая за полем, где наши ребята выстраивались в линию для следующего игрового момента. Я по-прежнему отвлекалась на Белль и Зака, но это не мешало мне уделять внимание игре. Шел третий даун, и мы проигрывали на три очка. Оставалось меньше двух минут до перерыва, чтобы либо сравнять счет в игре, либо довести дело до тачдауна.

Мяч отбили, и наш квотербек передал его новичку, отбегавшему назад. Поначалу игра шла не очень хорошо, линия обороны «Пэтриотс» плотно защищалась, но затем образовалась брешь, и наш защитник прорвался сквозь нее, высоко забросил мяч на двенадцать ярдов и обеспечил первый даун.

Стадион взревел как раз в тот момент, когда «Пэтриотс» объявили тайм-аут, и я дала Джордану «пять», издав «ура». После этого я выхватила пиво из подстаканника и сделала глоток, подпрыгивая от волнения.

– О, смотри, – воскликнул Джордан, указывая на экран. – Камера для поцелуев.

Я проследила, куда он указывал, и моя грудь сжалась, тяжелый вздох вырвался наружу. Пожилая пара на экране покраснела и рассмеялась, после чего наклонилась для сладкого поцелуя. Весь стадион дружно запел «ооо».

Мои глаза метнулись к Заку, и, словно магнит, я притянула его взгляд от экрана к себе. Он сглотнул, и я увидела, как его кадык дернулся, а затем метнула взгляд к его рту.

Я до сих пор чувствовала его губы на своих – в ту первую ночь у меня дома и во время прошлой игры, когда он украл поцелуй, который должен был принадлежать Бену. Я злилась на него из-за этого или лишь сделала вид?

Мы оба знали ответ на этот вопрос.

Мне хотелось, чтобы он поцеловал меня – в тот первый вечер, на прошлой игре, в понедельник.

И сейчас.

Я хотела, чтобы он поцеловал меня. И меня бесило, что я не могла скрыть это от него.

Белль хлопнула Зака по груди, отвлекая его внимание от меня и возвращая к себе. Она улыбнулась, указывая на экран, и мы с Заком одновременно посмотрели на него.

На нем появились они.

Зак округлил глаза от удивления и слегка приоткрыл рот, когда Белль рассмеялась, поворачиваясь к нему с очаровательной выжидательной улыбкой. Толпа зааплодировала, и Зак переключил свое внимание от камеры, но не на Белль.

Я не могла оторвать глаз от экрана.