– Хорошо.
Но когда он схватил меня за руку и повернулся к семье позади нас, дабы дать им понять, что нам нужно протиснуться мимо, чувство вины и что-то еще поселилось у меня в животе. Возможно, решимость?
Или, быть может, дело в том, что Зак спланировал это свидание для нас, запомнил один из моих страхов, и пытался помочь мне встретиться с ним лицом к лицу.
А я вела себя как слабачка.
– Подожди, – сказала я, слегка дрожа и проводя руками по волосам. – Боже, хорошо, я могу это сделать. Могу.
Улыбка озарила его лицо, и он шлепнул меня по заднице.
– Молодец, девочка!
Было сложно сказать, отключилась ли я или действительно прошло всего несколько секунд, прежде чем мы оказались на маленькой платформе, держась руками за металлические ручки по обе стороны от окон и смотря на город. Окна были от пола до потолка, точно такие же, как в моей квартире, за исключением того, что мы были на семьдесят четыре этажа выше, а окна – в три раза больше.
Я сглотнула.
– Срань господня, – выдохнула я, осматривая город в лучах заходящего солнца. Перед нами открывался и вправду потрясающий вид…
Если бы только я не чувствовала, как мое сердце выскакивает из груди.
– Срань господня, срань господня, срань господня, – повторяла я снова и снова, дыша так тяжело, что казалось, моя грудь вот-вот взорвется.
Зак накрыл мою руку своей, стоя с правой стороны и крепче прижимая меня к перилам. Кто-то пытался заставить меня повернуться, чтобы сфотографироваться, но я не могла пошевелиться.
Они сфотографировали меня сзади.
– Дыши, Джемма. Посмотри на меня, – сказал Зак.
– Я не могу.
– Посмотри на меня.
Вздохнув, я взглянула на него, и мое сердце затрепетало в груди.
Боже, какой он красивый.