Нечестная игра

Он собирался покинуть меня. Он собирался покинуть этот мир.

Мои слезы будто лились по кому-то другому, пропитывая его свитер. И я пыталась разгадать их причину. Однако не потребовалось много времени, чтобы окунуться в водоворот их источников, подобных водопаду из льдинок, которые тают с первыми лучами весеннего солнца.

Мой муж изменил мне.

Он полюбил другую женщину.

И вдобавок я останусь одна, поскольку потеряю его.

Вот только теперь не из-за его неверности. Мое одиночество не будет связано с гордостью, требующей не прощать его измену.

Вместо этого он покинет этот мир, а я останусь оплакивать его вместе с той самой любовницей.

Возможно, я плачу потому, что, несмотря на свой план, я тайно молилась, чтобы он воспрепятствовал ему. Наверное, часть меня просто вообразила, что я брошу его и уйду с высоко поднятой головой. В то время как он будет умолять меня остаться, обещая порвать со своей любовницей, потому что наш брак значит для него намного больше, чем она.

Как бы то ни было, сейчас это не имеет никакого значения.

Сейчас у меня есть муж-изменник, который никогда не узнает, что я в курсе его измены.

Потому что я ни за что ему об этом не скажу.

Почему? Учитывая тяжелый удар судьбы в лице неизлечимого рака, был ли смысл оставлять его одного бороться с болезнью последние недели жизни? Был ли смысл говорить ему, что я знаю о другой женщине, лишь ради удовлетворения желания контролировать все, и бросить ему в лицо доказательство измены со словами: «Ха! Я знаю о твоих шашнях!»?

У смерти есть забавный способ показать нам жизнь. И то, что когда-то было важно для меня – потребность доказать его проступок, за которую я так крепко держалась по дороге домой, – теперь не имело значения. Кроме одного.

Я любила его.

Данное чувство было легко определить.

И поскольку любовь – единственное, за что я могла по-настоящему ухватиться, то крепко держала ее в руках, до боли сжав пальцы в кулак. Карло Манчини – мой муж, а я – его жена. Он – мое все и до сих пор таковым остается, независимо от того, с кем он делил постель. Я высвободилась из его объятий и поцеловала в губы – те самые, которые, как думала, будут принадлежать только мне, – и сказала, что люблю его. Сказала, что буду рядом. Затем взяла за руки и пообещала, что не оставлю его.

И я оставалась рядом до последнего дня.

Где-то в этом смутном, быстротечном промежутке времени, мне кажется, часть меня умерла вместе с ним.

Я наблюдала, как рак постепенно забирал моего некогда сильного мужа, превращая его в кожу да кости. Видела, как его серые глаза тускнеют, губы становятся пепельно-бледными, а руки – слабыми, пока я крепко сжимала их в своих. Каждый день, глядя в зеркало, я замечала, как мой взгляд меняется, становясь безжизненным. Всего за несколько недель, – которые казались вечностью, хотя пролетели в мгновение ока, – двадцатидевятилетняя девушка превратилась в пожилую женщину.

И в день похорон я наблюдала за более молодой и привлекательной девушкой, которая оплакивала его, сидя на заднем ряду в церкви.