Нечестная игра

Поэтому, как бы сильно я ни хотела увидеть его снова, я сказала «нет», когда он спросил. Я придерживалась первого, жесткого и непреложного правила.

Прошлая ночь была для нас последней. Было весело, поверхностно и без эмоций.

Как я уже говорила – идеально.

И все же, когда мысль о нем промелькнула в голове, в груди что-то затрепетало, словно сердце смеялось надо мной. Потому что, хотя мы и не говорили о Карло, Зак видел меня насквозь. Он без слов понял, что я нервничаю, и взял бразды правления в свои руки. Он дал мне то, в чем я нуждалась.

Я и так за одну ночь зашла слишком далеко.

Вот насколько глупым было мое сердце.

– Так, думаю, этот парень сойдет, – сказала Белль. Она протянула мне мой телефон и постучала по экрану, указывая на профиль парня. – Сейчас он проверяет свое расписание, чтобы узнать, нужно ли ему волонтерить, ибо он слишком идеален и проводит все свободное время в организации Boys & Girls Club[19].

Я рассмеялась, когда Белль театрально представила, будто с ней случился обморок.

– Готова поспорить, он захочет, чтобы ты называла его папочкой, когда он будет трахать тебя.

– Отвратительно, – сказала я, смеясь и морщась. – Что мне делать, если он действительно этого захочет?

Белль моргнула.

– Назови его папочкой. Все очевидно.

– Ни за что.

– Это ты сейчас так говоришь, – сказала она, взяв свой кофе и с ухмылкой сделав небольшой глоток. – Но когда твои запястья окажутся прикованы наручниками к изголовью кровати, а на сосках – вибрирующие зажимы, ты удивишься, какие слова могут слететь с твоих губ.

– Думаю, это тебе нужен психотерапевт.

– Посмотри, что он ответил. – Белль отмахнулась от меня, указывая на новое уведомление, которое только что появилось в приложении. Открыв его, я улыбнулась.

– Он в деле.

– БУМ! – Белль дала мне «пять». – Похоже, у тебя будет первый настоящий раунд. Надеюсь, ты хорошенько потренировалась прошлой ночью.

Я вернулась к профилю парня, и когда прочитала его биографию, то улыбнулась. Он живет в Чикаго всего несколько лет, днем работает бухгалтером, а ночью – самопровозглашенным киноманом. У него были песочно-светлые волосы, ярко-голубые глаза и подбородок, который легко мог бы посоревноваться с Кларком Кентом.

Он источал сексуальность.