Две жены моего мужа

Дильназ заплакала и убежала на второй этаж. Здравый смысл, терпение, хорошие манеры полетели к чертям. Линару все еще крепко держал Дастан, а я подошла к ней и, воспользовавшись ее невыгодным положением, схватила пальцами за щеки, сжала с такой силой, что губы сделались бантиком. Презрительно взглянув на нее, процедила сквозь зубы:

— Еще раз откроешь свой рот при моей дочери, я вырву твой поганый язык и выколю глаза.

Ослабила хватку и, удостоверившись, что она испугалась, спросила Нурию:

— Где ее одежда?

Женщина засуетилась и, вытащив из шкафа белый полушубок, протянула охраннику. Я же холодно приказала ему:

— Выведи за ворота и брось ей под ноги.

Он молча кивнул, подхватил ее другой рукой и вышел на улицу. Услышала, как она орет:

— Отпусти! Отпусти! Ненавижу тебя, Зара!

— Господи! — вздохнув, опустилась на белоснежную софу в холле и схватилась за глову.

Нурия покачала головой и воскликнула:

— О, Аллах! Это не женщина!В нее вселился шайтан! Ты видела ее глаза?

— О чем ты, Нури? Какой шайтан? — нахмурилась я.

— Демон, черт, джин, шайтан. Они невидимы и могут вселяться в людей, сбивают их с пути, высасывают душу. Ох, не в себе девка. Кудай-ай (О, Всевышний), не к добру это!

— По-моему она просто наглая, беспринципная дрянь и шлюха.

— И это тоже, — согласилась моя помощница. — Когда я школу заканчивала, у нас в совхозе точно такая жила. Влюбилась в главного агронома, у которого жена и дети. Проходу ему не давала, всему селу наплела, что было у них…Ну сама понимаешь. Жена детей забрала и уехала к родителям. А это же в советское время было, его с должности сняли за аморальное поведение. Он чуть не придушил потом девку, говорил, что соврала. А у той глаза такие же бешеные были. Мать с ней что только не делала, и к батюшке возила — они православные были, и в соседний аул, в котором один целитель джинов изгонял. Думали, вселился в нее кто-то. А тогда все эти вещи подпольно делали. В общем, притихла она после этого, но все-таки сгорела.

— Умерла при пожаре? — удивилась негромко.

— Повесилась в сарае.

— Господи, Нури. Что за страсти ты рассказываешь?

— Это жизнь, кызым. В жизни всякое бывает. Ты прости меня, — она погладила меня по руке, — Думала быстро уведу Дилю в комнату, но не получилось.

— Почему она вообще раньше пришла?