Ядовитыми стрелами меня пронзают ее слова. Живут вместе почти год? Начинаю судорожно вспоминать и понимаю, что за последние двенадцать месяцев он часто ездил в Астану из-за большого проекта. Чуть больше года назад муж стал генеральным директором компании, которую основали наши отцы еще в 90-е. Нам с сестрой тоже принадлежат ее акции, но мы никуда не лезем, потому что полностью доверяем Кариму. Его брат Искандер — тоже акционер и заместитель генерального директора. Масштабное строительство Ледового дворца требовало присутствие мужа. Поэтому он почти каждый месяц летал туда на неделю-две. А я еще недавно пошутила, что скоро начну ревновать его к столице, как к токалке. И он ответил строго: «Глупости».
— Линара, что ты здесь делаешь? — слышу за спиной знакомый голос и выдыхаю. Слава Аллаху, пришел Искандер. — Зачем прилетела?
Глаза ее внезапно забегали, а лицо покраснело.
— Я хотела увидеть Карима.
Искандер сжал переносицу двумя пальцами и вмиг изменился в лице.
— Тебе здесь нечего делать. Уезжай, — строго велит он.
— Но почему? — Линара растерялась. — Ты же сам сказал, что он пришел в себя.
— Искандер, что это значит? Почему ты докладываешь ей о состоянии Карима?
— Ты позвонила — я ответил, — разрезает воздух ладонью и гневно смотрит на нее. — Больше тебе знать не нужно. Идем, — он касается предплечья сумасшедшей и пытается увести из отделения.
— Пусти меня, пусти! Я хочу остаться! Дай мне его увидеть! — не унимается девка.
— Искандер! — зову я деверя.
Он поворачивает голову и смотрит на меня виновато. Я понимаю, что брат Карима знает гораздо больше, и как только вернется, я выпытаю у него все.
Мой подбородок дрожит, ладошки вспотели и стали липкими, на лбу выступили маленькие капли. В коридоре вдруг стало ужасно душно и тесто, словно стены медленно съезжаются к центру.
— Зара, я понимаю, что ситуация щекотливая, но если вы хотите видеть Карима, — говорит Арсен Ильясович за моей спиной, — то лучше идите сейчас.
— Да, я пойду, — медленно выдыхаю я и поворачиваюсь. Как же стыдно смотреть ему в глаза. — Извините, пожалуйста, за этот концерт.
— Ничего страшного, — понимающе кивает он, будто каждый день здесь закатывают подобные сцены. — У нас и не такое бывает.
Медсестра выдает мне бахилы, халат и шапочку. Быстро все надеваю и иду за ней в палату. Она сама открывает дверь и жестом предлагает мне войти.
— Пять минут, — вполголоса предупреждает она.
— Рахмет, — благодарю ее и захожу в комнату.
Карим лежит в платной одноместной палате. Плотные жалюзи не пропускают внутрь январское солнце. Наверное, ярки свет ему сейчас вреден. Муж спит на больничной койке. Больше чем за неделю он осунулся, оброс, стал будто совсем другим человеком, но по-прежнему любимый. Ставлю стул рядом с кроватью, сажусь на него и беру Карима за руку. Разглядываю его лицо, покрытое ссадинами и синякам, обращаю внимание, что правая ладонь забинтована и оттуда торчит катетер для системы. Мне ставили такой после кесарева.
ebooksa