Две жены моего мужа

Наблюдаю за тем, как Искандер молча опускает голову, потому поднимает и смотрит в лобовое стекло. Думает. Взвешивает. Подбирает слова.

— Зара, прости меня, — эта боль в его голосе — контрольный в голову. Значит, знает. — Я говорил Кариму, что ничем хорошим это не закончится. Он обещал порвать с ней. Я даже не знал, что там уже ребенок. Линара сказала мне про него, когда звонила.

Закрываю глаза и медленно дышу, пытаясь справится с нахлынувшим гневом. Нельзя раскисать, надо быть сильной.

— Давно ты все понял?

— Зара, не надо. Зачем ты себя мучаешь?

— Просто ответь мне — давно?

— В декабре мы ездили в Актау по поводу строительства спортивного комплекса. Нас было несколько человек: мы с Каримом, Чингиз, архитектор и инженер из Астаны, которые разрабатывали проект. Ее мы взяли как ассистента, потому что вылетали из столицы.

Он снова остановился, видимо, надеясь, что мне этого будет достаточно.

— Дальше?

— Все прошло отлично. Мы отмечали сделку в ресторане, там же гостинице. Только мужики. Нормально так выпили, потом разошлись по своим номерам. А утром она открыла мне дверь в его люкс.

— Какая она была? Растрепанная — собранная? Одетая — голая? Какая?

Искандер снова молчит, скрипит зубами, сжимает руль до скрипа. Не хочет отвечать.

— Какая, скажи?! Ты всегда говорил, что я тебе как сестра! Так веди себя как брат!

— Но он тоже мой брат, Зара! — вспыхивает он. — Я сейчас меж двух огней!

— Просто ответь мне: какая она была? — цежу сквозь зубы, теряя терпение.

— На ней было одно полотенце. Видимо только вышла из душа, — эта фраза пулей влетает мне в лоб. Больное воображение тут же рисует неприличные картинки их близости и всего, что было после. — Она еще покраснела, начала быстро собираться. Я понял, что она должна была уйти раньше, чтобы никто ничего не заметил.

— Что он сказал? "Это не то, что ты думаешь"?

— Пообещал, что во всем разберется. Говорил, что ошибся. Я ему поверил. Карим сказал, что очень любит тебя. Он правда тебя любит, Зар. Не сомневайся.

— Пытаешься оправдать его? — со злобой выплевываю. — Если бы любил, не было бы никакой токал!

Поднимаю голову вверх и моргаю, чтобы выпустить слезы. Боль ломает ребра, внутри все скручивается в тугой узел и медленно гниет.