Все было украшено еловыми веточками, на которых висели одинаковые стеклянные звездочки. Тепло пахло ладаном и воском. Алиса сняла куртку и под чтение часов[8] вошла внутрь. К батюшке стояли люди на исповедь.
Алиса давно не исповедовалась, да она и не хотела. От этого ее только сильнее давило чувство вины за то, что люди называют грехом. И хотя в конце исповеди священник произносил заветную фразу «…Да простит тебе все твои прегрешения», ожидаемое ощущение свободы у Алисы не появлялось.
Алиса встала с краю. Она была в темно-бордовом платье с длинными рукавами. Голова покрыта шарфом, больше похожим на плед.
В ночных службах есть что-то таинственное и необъяснимое. В некоторые моменты выключается свет и горят лишь свечи. Тишина пронзает пространство, и все стоят в ожидании чуда. В воздухе царит атмосфера предвкушения и всеобщего единения в ожидании какого-то таинства, понятного только им.
Алиса наблюдала за Даниилом, смотрела на другие семьи с детьми.
«Позвони папе. Ты должна это сделать, ведь ты его любишь, а он любит тебя».
На крестный ход все вышли на улицу со свечами в руках. Целая река маленьких огоньков потянулась вокруг храма следом за счастливым и улыбающимся настоятелем. Пар вырывался из его рта, когда он произносил молитвы. Ему вторил женский хор, который следовал за ним шлейфом. Капли святой воды замерзали на куртках, люди подставляли счастливые и одухотворенные лица. Запах ладана рассеивался в морозном воздухе. Он исходил от людей, от кадила, которое звенело золотистыми колокольчиками в темноте.
«Позвони своему папе!»
Все зашли в храм после крестного хода. Алиса же осталась на улице. Она будет стоять и смотреть на осколки-звезды.
«Ты должна это сделать. Этому разговору суждено состояться».
Тонкая нить сети отправила Алисе длинные гудки. Сердце билось все сильнее, девушка очень боялась услышать голос отца. Ожидание было невыносимым. Из храма послышалось пение, а на другом конце линии прозвучало привычное кряхтение поднятой трубки. Он ответил.
– Привет, пап.
Молчание.
– Я хотела сказать, что я очень сильно тебя люблю, – Алиса почувствовала, как в носу у нее защипало. – С Рождеством, пап. Я сейчас в городе Данилове, и со мной все хорошо. Прости меня за то, что я так сорвалась и ничего тебе не сказала. Я поступила с тобой жестоко, и от этого мне очень тяжело. Я… – Алиса почувствовала на щеке горячую слезу. – Я тебя очень люблю. Прости меня, пожалуйста!
На конце трубки стояло напряженное молчание. Алиса слышала дыхание отца.
– Алиса, ради чего ты это сделала? Чего ты пыталась этим добиться? Ты знаешь, что мне пришлось из-за тебя пережить? Я сорвался со своих испытаний, поднял связи, искал тебя… – его голос начал повышаться. – Если бы ты читала мои сообщения, то знала бы, что я в курсе, где ты находишься и на каком поезде! Ты взяла и спустила в помойное ведро все, что я тебе говорил, все, чему учил тебя! Тебе плевать на всех, кроме тебя самой, Алиса. Плевать на сбережения, которые я учил тебя копить. Тебе насрать на меня, на маму и на ее память, Алиса. Продолжай развлекаться! – он перешел на крик. – Вернешься домой, соберешь свои манатки и можешь валить на все четыре стороны! Делай что хочешь, мне плевать. Пока.
Он бросил трубку. Что-то внутри оборвалось. Исчезло все нежное наваждение. Пропало все, что было бережно соткано Богом в ее душе. Алиса не могла произнести ни слова, она просто слушала вой оборванной линии.
Звезды посыпались осколками на землю. Пространство вокруг размылось от слез. Алиса больше не могла выносить саму себя. Мороз сильно щипал девушку за ноги. Она не заметила, как сорвалась на бег. Слезы текли по щекам к подбородку, дыхание сбилось. Алиса мчалась в сторону своего домика, в лес. Она сошла с тропы и двинулась через сугробы, чтобы хоть немного ощутить свое тело и вернуть себя в реальность.
– Мама, прости меня! Мама, мамочка! – закричала Алиса небесным стеклам.
Они ответили ей безмолвным сияющим звоном. Алиса бежала, чувствуя, что проваливается в снег. Ей хотелось потеряться, раствориться, стать частью леса, отдав ему все свои эмоции. Больно-больно режут сердце осколки. Алиса уже видела среди деревьев огоньки маленьких домиков. Храм остался далеко позади. Божий дом, в котором царила любовь и обласканное ладаном тепло.
ebooksa