– И… и они приватные.
Он косится на меня:
– И ты не дашь мне доступ?
– Нет, – улыбаюсь. – У меня около пятидесяти подписчиков, и это в основном родственники. В моих соцсетях все только обо мне и моих детях, очень личное. Ничего интересного, уверяю тебя.
Он приподнимается, опираясь на локоть.
– Что? И я не могу посмотреть?
Я улыбаюсь в ответ на его возмущение:
– Тристан, да зачем тебе это? – Сажусь и выбираюсь из постели. – Там только мои дети. Спорт, дни рождения, домашние животные… и прочая ерунда.
– Ну… я провел половину ночи внутри тебя, думал, что у меня будет право посмотреть, как выглядят твои дети.
Его раздражение вызывает у меня улыбку:
– Нет. Нет у тебя никакого права.
Набрасываю на плечи халат.
– Мои дети – тема закрытая, она не для обсуждения с тобой. – Ухожу в ванную и закрываю за собой дверь. – Поверь мне, Тристан, – кричу ему оттуда, – мой аккаунт не такой, как аккаунты твоих подружек! Следи лучше за ними!
Выйдя из ванной, обнаруживаю, что он по-прежнему смотрит в телефон. Прямо прожигает его взглядом, словно не на шутку раздражен.
– Чем сегодня займемся? – спрашиваю я.
– Хм-м… – без энтузиазма тянет он. – Я собираюсь спереть твой телефон, сделать фото своего члена и выложить его в твоем… – он изображает пальцами кавычки, – приватном аккаунте с заголовком «Париж», хештег «обожаю-этот-член».
Я хихикаю:
– Хештег отличный!
От отбрасывает телефон в сторону и опрокидывает меня на спину.
– Ты ранила меня в самое сердце, Андерсон. – Он жадно целует меня. – Почему мне нельзя увидеть твоих детей?