Смотрю на него и ощущаю ком в горле.
Дрожащей рукой пацан вскрывает упаковку, достает одну сигару и осторожно кладет ее на могилу.
– Вот, папа, – шепчет он. – Твои любимые.
Я до хруста стискиваю зубы. Спокойно смотреть на это невозможно.
Он достает еще одну сигару, неловко держа ее в руке, а потом протягивает третью мне.
Я непонимающе вздергиваю брови.
Принимаю сигару из его рук, достаю из кармана зажигалку и щелкаю ею. Гарри, потрясенный, молча смотрит на меня. Обламываю кончик сигары, поджигаю ее и глубоко вдыхаю дым, потом протягиваю ему. Он повторяет мои действия. Делает глубокую затяжку и тут же заходится кашлем. Я хмыкаю, выдувая тоненькую струйку дыма.
Подношу сигару ближе к глазам, рассматриваю.
– А неплохо, – улыбаюсь. – У тебя хороший вкус, Уэйд, – говорю, кивая надгробному камню.
Гаррисон дергает губами в полуулыбке, делая еще одну затяжку. Выдувает облако дыма, точно дракон, и, глядя на него, я понимаю, что на самом деле он не курит.
– Это Тристан, – говорит Гаррисон, обращаясь к могиле.
Я улыбаюсь и приветственно наклоняю голову:
– Рад знакомству, мистер Андерсон.
Гаррисон испытующе смотрит на меня, потом дотрагивается до плиты.
– Можешь коснуться, – разрешает он, поглаживая камень, словно подманивая меня.
Он хочет, чтобы я пожал руку его отцу.
Я подхожу и кладу ладонь на холодный твердый камень.
По рукам бегут мурашки, и меня охватывают непривычные эмоции.
Мне почему-то кажется, что сейчас происходит нечто вроде смены караула.
Его любимая семья… теперь со мной.