– Да, – небрежно кивает он. – Я провожу во Франции много времени.
– Насколько много?
Он, задумавшись, ерошит волосы на затылке.
– Наверное, четыре-пять месяцев в году, – отвечает спокойно, словно в этом нет ничего особенного.
– Ты живешь здесь треть года?! – изумленно переспрашиваю я.
– Да. – Он делает глоток шампанского. – Мы с братьями, Эллиотом и Кристофером, совместно управляем деятельностью французского, английского и немецкого отделений компании. Поочередно, чтобы в любом офисе всегда присутствовал кто-то из нас.
– А почему бы каждому из вас не взять на себя какой-то один офис? – интересуюсь я.
– Потому что тогда… – он отпивает из бокала, – все мы жили бы порознь в разных странах. А так все мы делаем одно дело, делим обязанности, постоянно видимся и общаемся друг с другом.
– У тебя близкие отношения с братьями?
– Да. – По тону понятно, что вопрос кажется ему странным. – Они – мои лучшие друзья. У нас уже давно нет никого ближе друг друга.
– Как никого? – моя очередь удивляться. – Мне казалось, ваши родители еще живы.
– О, так и есть. Но я имею в виду… – Он умолкает, обдумывая ответ. – Нас с малых лет отсылали в школу-пансион за границей. Мы и жили в одной комнате, и почти всегда все делали вчетвером.
– О… – Не найдясь с ответом, топлю неловкость в шампанском и ловлю себя на желании задать миллион вопросов о его детстве и юности. – А как получилось, что вас отправили в пансион?
– Ради изучения языков, – пожимает он плечами, – в числе прочего.
– Так вы все полиглоты?
– Да. В нашем бизнесе иначе нельзя, – он глубоко вздыхает, глядя на город. – Нас с детства готовили к тому, чтобы когда-нибудь мы взяли на себя управление «Майлз Медиа». Никогда не было такого, чтобы мы… – Он умолкает, обрывая самого себя. Похоже, мы затронули какую-то неприятную тему.
– Ну, тогда понятно, – говорю я.
– Что именно?
– Почему ты такой хам и почему у тебя такой грязный язык. Тебя в детстве не пороли!
Он только улыбается.