– Знаю, Эм, – отзывается он. – Прости. Я был не в своем уме, когда позволил тебе уйти.
Я подхожу к дому, Джеймисон не отстает. Открываю входную дверь ключом, он обвивает рукой мою талию и притягивает меня ближе.
– Пожалуйста, – шепчет он, уткнувшись мне в волосы. – Я люблю тебя.
Закрываю глаза, болезненно ощущая его прикосновения… Как же я по нему скучала…
Я вырываюсь из его хватки.
– Не прикасайся ко мне! – бросаю я. – С чего ты решил, что можешь приходить сюда и говорить о любви?
Он ловит мой взгляд.
– Потому что ты меня любишь. Две ошибки при сложении не дадут верного результата. Если, поддавшись упрямству, ты не позволишь мне все уладить, что вполне возможно… – Он замолкает, пытаясь подобрать нужные слова. – Мы оба будем вечно об этом сожалеть. Ты и сама понимаешь.
Я молча смотрю на него, мысленно прокручивая в голове сказанные слова, потом отворачиваюсь и вхожу внутрь, закрыв за собой дверь. Он смотрит мне вслед сквозь стекло.
Я вызываю лифт, дверцы почти сразу разъезжаются в стороны. Ныряю внутрь, нажимаю на нужную кнопку и даю волю слезам.
Чертов ублюдок!
Я выхожу из дома ровно в восемь утра. Ночью почти не спала, перед мысленным взором все время маячит печальное лицо Джеймисона, смотрящего мне вслед. Почему он до сих пор меня волнует? В голове крутятся сказанные им слова. Зачем он их вообще произнес? Прискорбно сознавать, что в них есть смысл.
«Потому что ты меня любишь. Две ошибки при сложении не дадут верного результата. Если, поддавшись упрямству, ты не позволишь мне все уладить, что вполне возможно… мы оба будем вечно об этом сожалеть. Ты и сама понимаешь».
Господи, почему все так запуталось?
– Доброе утро, – слышу за спиной веселый голос.
Возле двери стоит Джеймисон в темно-синем костюме – элегантный, подтянутый и ничуть не удрученный, как можно было бы предположить.
– Что ты здесь делаешь?
– Жду тебя. – Улыбнувшись, он берет у меня спортивную сумку и вешает себе на плечо. – Сегодня едем на автобусе?
– Я – да, – с невозмутимым видом сообщаю я. – Насчет тебя – понятия не имею.
– Я намерен ходить за тобой по пятам, пока ты не согласишься со мной поужинать.