– Он говорит, с ним ощущения не те.
– В том и дело. Если бы богатым женихом был он…
– Что вы все помешались на деньгах!
Она закатила глаза и вздохнула. Смородина понял, что его авторитет временно упал ниже уровня плинтуса. Жанна никогда не голодала и, естественно, считала, что деньги «просто всегда есть». Она не могла себе представить, что такое «нет денег», «до зарезу нужны деньги». Ей казалось, что другие тоже живут и чувствуют примерно так же. Разве станет человек врать и тратить время без удовольствия ради каких-то там средств? Лучше было сменить тему.
– Я спрашивал вас про вчерашний выпуск местной газеты…
– Да что вы привязались? Нет его! Забудьте. Оставьте меня… пожалуйста.
Просто стать богом
Смородина заглянул в каморку, предназначенную для моющих веществ и пребывания приходящей домработницы Тоси. В углу ворохом лежали большие листы ватмана и вырезки из глянцевых журналов. Он порылся в вырезках – на них были машины, дома, красивые платья и фотография Оскара. Смородине это напомнило недавние школьные задания его сына – аппликации на тему. Рядом лежала книга Елены Сырниковой «Мечты сбываются! Составляем карту желаний», буквально распухшая от того, что ее читали.
С организатором «сверхжеланного марафона» Сырниковой Платон Степанович сталкивался однажды. Он знал, что у нее был богатый папа, что она вышла замуж по любви, за бизнесмена со связями в IT-сфере. Но почему-то на своих выступлениях Елена не говорила «мой муж вложил в меня на старте десятки миллионов рублей. И он знал, кому их отнести, это был не пузатый продюсер, который украдет половину и вложит остальное в наружную рекламу, которая через месяц облетит, как листва. Они раскрутили меня в интернете». Нет, она говорила так, как будто стала популярной, потому что захотела правильно. В ответ на слухи, что ее супруг просто отмывает чьи-то деньги, Сырникова зажимала уши руками и пищала: «Бла-бла-бла! Я ребенок!» В последнем интервью, которое видел Смородина, подставная актриса вышла к ней ночью из леса с букетом цветов и благодарностью за исцеление от рака. Смородина точно знал, что в команде таргетологов, маркетологов, пиарщиков, smm-специалистов и аналитиков, то, что Сырникова не привлечет такой явной постановкой ни одного нового клиента. И это понимали примерно все.
В принципе ничего удивительного в этом не было, людям с древности обещали исцеления и помощь ангелов. Смородина отмечал другое. Сырникова была частью тренда на совершенно новых героинь. Ее можно было сравнить с шоуменшей Ольгой Тузовой, скрип связок которой не мог замаскировать ни один фильтр. Или с главной героиней бестселлера «Пятьдесят оттенков сероватого», который из любопытства прочитала его жена.
– Знаешь, Тоша, эта графомания такая серая, что в каком-то смысле эталонная. И все время подчеркивается, что героиня неумная, некрасивая, неловкая, вообще никакая. А миллиардер с телом греческого бога посвящает все свое время ей.
Раньше героини должны были быть особенными. Это были девушки из хороших семей, пусть и попавшие в трудные обстоятельства. Красивые, умные, талантливые. И вот в 2010-х выяснилось, что у людей не интеллектуальных, не считающих себя выдающимися и не рефлексирующих тоже есть деньги. Этот тренд на большее разнообразие был близок Платону Степановичу. Например, он в детстве любил бананы, а теперь вообще их не ест, потому что в магазинах продаются манго и груши «Конференция», которые вкуснее. Да здравствует разнообразие! Пусть цветут все цветы. Тридцать лет назад у людей был только телевизор. И там пела, скажем, Эдита Смеха, аристократичная и неспешная. Выбора не было. Грубиянкам приходилось выцеживать из образа Смехи что-то, что удовлетворило бы их потребность чувствовать единение со звездой и одновременно превосходство над ней. Они разглядывали ее гипотетические морщины, обесценивали внешность. Хамоватая хабалка Тузова все нужные импульсы посылала в пространство одной только мимикой, абсолютно все равно было, поет она при этом или проводит операцию на открытом сердце. Неизвестно еще, стала бы Смеха популярной в сети, не имея административной поддержки. Она была штучным товаром.
Сначала буржуа подражают аристократии, покупают такую же одежду, учат манеры, стремятся проникнуть в те же клубы. А потом, как будто очнувшись, спрашивают себя: собственно, с чего вдруг? Мы платим и мы же лебезим. Можно же как-то пойти нам навстречу за наши же деньги? В XIX веке американцы покупают у разорившихся английских аристократов коричневые изображения их предков, сложносочиненные картины с фруктами. Стараются запомнить имена исторических персонажей и названия цветов, выучить во взрослом возрасте новый язык разговоров об искусстве. А потом у них возникает вопрос: а нам точно нужно стараться понравиться людям, у которых средств меньше? И какой-нибудь Дюран-Рюэль подсовывает им картины импрессионистов, полные ярких красок и солнечного цвета, которые в двадцать раз дешевле и, главное, их совершенно не надо понимать, ничего запоминать не надо, никакой «истории» к ним не прикручено. Ну и все. Очень скоро возникают Ротко и Правдорубов.
Немолодая, не обладающая модельной внешностью и не умная Сырникова отличалась вдобавок ко всему еще и манкой для образованных и чувствительных людей уверенностью в себе, основанной на полном отсутствии рефлексии. Вот что пытались перенять ее ученицы со всей России. Однако заразиться легкой психопатией нельзя, с ней можно только родиться. И кстати, у нее есть недостатки. Например, полное отсутствие связи с реальностью.
Смородина обратил внимание на тазики в углу, под ними что-то серело. Это была местная газета за среду. Адвокат поднял ее с пола, расправил и просмотрел все четыре полосы. Жизнь текла в штатном режиме, только в разделе частных объявлений была опубликована фотография улыбающейся бабуси с каре и испуганно глядящей в объектив коротко стриженной девушки. Подпись гласила: «Если вы узнали себя или можете сообщить что-то об этих людях, позвоните…» Жаль, что газета была черно-белая и полиграфия плохая.
Дом с курятником
Смородина решил посетить Додона. Он шел по той же улице, на которой когда-то увидел его в первый раз. Калитка оказалась не заперта. Адвокат подошел к дому. Из дома доносились звуки. Сначала Смородина подумал, что пришел не вовремя, но потом он понял, что ошибся. Конечно, он слышал о разных практиках, но чтобы во время секса пели «В траве сидел кузнечик», о таком он не слышал. Это было похоже на чириканье, мяуканье и скрип одновременно. Смородина нажал на кнопку звонка у двери.
– Антоша?
– Антон Анатольевич.
– Антон Анатольевич, могли бы вы уделить мне несколько минут?
ebooksa