Знаменитый парикмахер пригласил его войти. Он совершенно не был похож на свой сценический образ. Это был зрелый, интересный, уставший мужчина, который знал себе цену. Его жестикуляция была такой же плавной, как и во время выступлений по телевизору, но без агрессивного макияжа она считывалась, скорее, как музыкальная. Додон был похож на пианиста. Дача, которую он снимал, была оформлена в стиле прованс. Они расположились на диване.
– Антон Анатольевич, у меня к вам неожиданный вопрос. Я работаю с Афанасием Аркадьевичем как адвокат и… мне был бы очень полезен взгляд со стороны. Как вы думаете, кто в доме с колонной мог бы стащить что-то ценное?
– Да кто угодно. А что именно пропало?
Ответ «газета» окончательно уничтожил бы Смородину в глазах смотрящего.
– Мне интересен ваш взгляд как психолога, поэтому я придумал гипотетическую ситуацию. Лето, дачи. Вот если бы мы с вами захотели написать детектив. И у генерала пропал бы, скажем, орден Победы.
– Этим орденом награждали высший генералитет после Второй мировой войны, их, если не ошибаюсь, в мире всего двадцать штук. Но откуда вам это знать? Вы же не служили? – Смородина картинно сник, и Додон моментально расправил плечи. – Допустим. Приму ваши условия игры. Насколько я понимаю, такие ценные вещи хранятся в сейфе. Явно взял бы кто-то из домашних. Во-первых, они подглядели бы шифр от сейфа, а во-вторых, взяли бы только орден. Пришлый грабитель вынес бы технику, статуэтки со стола.
– А кого бы вы подозревали?
– Куи продест. Кому выгодно. У Жанны деньги есть, у Эльвиры генеральная доверенность на деньги Жанны, голодающий в доме один. Точнее, двое. Оскар и домработница.
– А что вы думаете об Оскаре?
– Он такой цельный. – В устах Додона «цельный» звучало как «тупой». – Из него бы вышел хороший чиновник, но он не из этой среды. Вроде исполнительный. Генерал недоволен, но, я так понимаю, раньше было еще хуже.
Смородине было приятно, что Додон пошел на разговор. Он закатывал глаза и жеманничал, но в обычном режиме. Это был естественный для него стиль.
– Да, Оскару нужны деньги. Но он и рискует больше других. Если все откроется, он потеряет место и сядет в тюрьму. При такой стоимости это тянет на особо крупное. И для того чтобы продать такую вещь, нужны связи, а у него их нет.
Стилист закатил глаза.
– Как же я обожаю эту наивность хорошо образованных людей. Знаете, если бы вы родились, как я, в маленьком сибирском городке и не имели хороших друзей, вы никогда не носили бы такие часы.
Смородина посмотрел вопросительно, приглашая Додона высказать свою мысль до конца. Человек лучше проговаривается, когда говорит со страстью. Он подозревал, что Додон давно хотел это поведать. И не только ему.
– Вам кажется, что окружающие такие же умные, как и вы. И что они думают.
– А на самом деле?
– Такие, как Оскар, не думают вообще. Если орден у него, он его может разломать и камушки отнести в скупку. Ему очень трудно было бы понять, что главное отнюдь не в бриллиантах. Он может узнать его стоимость, но никогда не поймет его ценность. Точнее, если вы положите перед ним чемоданчик с долларами, он отдаст вам орден и решит, что вы лох. На этом все.
– Вы разбираетесь в людях.
– Я не живу в мире должного, а ориентируюсь в мире сущего. Реальность такова, что некоторые люди воруют просто потому, что могут. Вот вы, например, заметили, что приходящая домработница ест как не в себя? Вряд ли она голодает. Я даже думаю, что не всегда она так сильно хочет есть. Если ей сказать, что взять деликатес из холодильника – воровство, она только глазами похлопает и тазик с грязной водой вам под ноги поставит. Хотя, судя по тому, что она делает это тайком, потенция к пониманию есть.
ebooksa