Демон на одну ночь

Из травы вынырнул убежавший котёнок: в его зубах болталась упитанная мышка. Он опасливо подступил к Луи, прижимаясь к земле, заурчал и сложил к его ногам охотничий трофей. Облизнулся, с сожалением подпихнул поближе пожертвованную мышку, и вопросительно уставился на ведьмака: дар принят? Котёнок явно был фамильяром, но Луи никак не мог сообразить, с чего вдруг ему оказаны такие почести.

Девушка смотрела на него, склонив голову на бок, и неожиданно проницательно заметила:

– Запутался в странностях происходящего? Это нормально, моя семья вообще необычная. Странность – это мы, но к нам можно привыкнуть, честное слово.

– Странность – это другое, – автоматически опроверг ведьмак, называвший "странностью" исключительно квантовое число, определяемое кварковым составом адрона. – Зачем вы явились к моему отцу?

– Мы явились к вам, – поправили его. – Мы пришли за прощением. Видишь, Эскель уже дань притащил.

...

За пологом невидимости, выстроенным высшими демонами, доктор Хэлл хмуро зыркнул на Габриэля, вглядывающегося в лицо молодого ведьмака с усиливающейся надеждой на благополучное завершение их экспедиции.

– Надеюсь, никто не рассчитывает, что прощение этого юнца будет оплачено свободой выбора моей дочери?!

– Прощение невозможно купить и оплатить, – улыбнулась Элен, на всякий случай крепче прижимая к боку руку мужа. С его точки зрения столетний возраст ведьмака впрямь пора юности, не поспоришь. – Но у оборотня Дэна из десятого «А» определённо появился серьёзный соперник за внимание Ванессы.

­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­Спустя неделю

– Штатные психологи полицейского департамента уверяют, мне повезло, что старший Лазо питал к светлым не только ненависть, но и горькое чувство вины перед одной из нас, – рассказывала Аманда, искоса посматривая на верховную.

Та равнодушно передёрнула плечами, словно её это нисколько не касалось. Верховная не изменяла своей привычке не болтать о прошлом и не перетряхивать старые шкафы. Лишь благодаря Элен, случайно подслушавшей разговор верховной с её давним возлюбленным, Аманда знала, о чём она говорила с ним. «У тебя сын, жизнь и счастье которого для тебя дороже всего на свете. У меня нет детей, но судьба послала мне Аманду, которая дорога мне как родная дочь, – и ты не можешь отнять её у меня, не можешь дать ей погибнуть из-за старой, давно заплесневевшей ненависти!» – сказала верховная в той избушке в чаще европейского леса. Однако отстранённое выражение лица верховной, как обычно, не располагало к проявлениям нежности. После того, как разрушилось родовое проклятье, она стиснула Аманду в объятьях, с чувством поцеловала её в лоб и вернулась к иронично-поучающему стилю общения, словно ничего и не бывало.

В Нормандии окончательно прояснилась история с профессором Блэком. Наткнувшись в подземельях давно разрушенного замка на древнюю картину с необычным для XIII века сюжетом, он взялся искать истоки вдохновения художника. Профессор, надо отдать ему должное, был неплохим исследователем и добрался до папирусов расположенного неподалёку монастыря, построенного как раз в то время: монахи живописали гонения на ведьм и ту роль, что сыграли в них местные феодалы. Дальше Блэк прошёл по тому же пути расследования, что провели полицейские, и пришёл к тому же верному выводу, что возлюбленные аристократов Лорье погибали не от отравлений и болезней.

В Америку вернулись не все члены команды спасателей Аманды: повелитель эльфов остался в европейских лесах и намеревался совершить кругосветное путешествие. Аманда горячо надеялась, что дальние страны и новые впечатления излечат её бывшего жениха от болезненного увлечения ею.

Вестей о старом ведьмаке по официальным каналам не поступало, зато о его сыне – сколько угодно. Все средства массового вещания Иных взахлёб кричали о регистрации в общей базе тёмного ведьмака, да не абы какого, а доктора физико-математических наук, профессора кафедры фундаментальной физики Женевского Университета, научного сотрудника ЦЕРНа. Европейское сообщество ИГР невероятно гордилось и задирало нос перед сообществами других континентов, так же как сообщество американских Иных повсюду хвалилось Элен Хэлл и её инновационным центром. Луи Лазо, наверное, стократно проклял своё решение выйти из тени.

– Свадьбу будете справлять в Нормандии? – спросила верховная, погрозив пальцем Эскелю, играющему с её вороном в дичь и охотника. Старый ворон играть не желал совершенно, но котёнок позабыл поинтересоваться его мнением и упорно подкрадывался к птице.

– Да, матушке Габриэля удалось переспорить мою матушку, так что как только отгуляют свадьбу Вэл и судья Кэмпбелл, мы дружно возвращаемся в замок Лорье. Одри в счастье: она ни разу не пересекала Атлантику и предвкушает волнующее знакомство с Европой. Как ты понимаешь, оба тёмных ведьмака тоже приглашены на торжество.

– Меня больше волнует ваше намерение венчаться в церкви, – сухо заверила верховная, скривившись от одной мысли о соборе и священнике.

За дверью кабинета ректора академии, в котором расположились подруги, послышался торопливый топот нескольких пар ног. Верховная небрежным жестом распахнула дверь, когда прибежавшие замялись на пороге, боясь побеспокоить старшую ведьму, и в кабинет робко вошли взлохмаченные, взбудораженные адептки академии, гася боевые заклинания в руках. Верховная вопросительно изогнула бровь, и группа пришедших выпихнула вперёд избранного глашатая.