Мир! Дружба! Жвачка! Последнее лето детства

22
18
20
22
24
26
28
30

Заметив его, Федор резко протянул ему руку.

– Извините. Здравствуйте.

– Здорово! – хмыкнул тот.

Рукопожатие оставило на ладони Федора грязный коричневый след.

Вытерев пальцы платком, уязвленный муж продолжил сокрушаться.

– А тут – тонкая материя! Если Набоков написал «Лолиту», это не значит, что у него что-то было с малолеткой! Истеричка! – Он повернулся к слесарю. Семейные драмы никогда не заслоняли для Федора элементарной вежливости. – Всего доброго!

– Покедова! – Слесарь снова протянул руку.

Чуть скривившись, Федор ответил на рукопожатие и быстро удалился.

Слесарь вздохнул:

– Да… Надежда Санна, распустила ты мужика. Вообще тя не уважает.

– Люк закрой! – пробурчала она.

Зураб расхаживал кругами среди укрытых малиновыми скатертями столиков «Кавказа». В середине дня наплыва посетителей не ожидалось – и мужчину беспокоило совсем другое. Он выдвинул антенну сотового и в очередной раз набрал номер. Из динамика зазвучали гудки. Никто не ответил. Зураб опустился на кожаный диван, пощелкал бензиновой зажигалкой и закурил.

Телефон племянника не отвечал с вечера. Пускай Тимура и можно назвать паршивой овцой, он оставался частью семьи.

А семья должна держаться вместе, вразумлять и оберегать каждую свою частичку.

Зураб подозвал охранника.

– Тимур не отвечает. – Грузинская речь звучала привычно ровно, но выдавала тревогу. – Возьми людей, найди Тимурчика.

Грузный широкоплечий охранник-кавказец кивнул и зашагал к двери.

Зураб окрикнул его:

– Поторопись!

Последние дни выдались особенно напряженными, и Алик в свободное время снимал стресс, изматывая себя в спарринге. Время проходило с пользой.