Мир! Дружба! Жвачка! Последнее лето детства

22
18
20
22
24
26
28
30

Виталик достал из холодильника бутылку водки и поставил на стол.

– Надюх, видишь, глаза красные? Не сплю уже неделю, блин. – Он плеснул «огненную воду» в чашку, проглотил залпом для храбрости и выпалил: – Запал я на тебя, Надюха.

От неожиданной новости Надежда подскочила.

– Господи, приехали…

– Подожди, подожди! – Виталик замахал рукой. – Ну, послушай. Сядь, Надюх. – Он набрал воздуха в легкие и промолчал пару секунд. – Послушай. У меня баб-то много было разных. И богини, и дьяволицы, и темненькие, и светлые. И все, в общем, не цепляли. А ты вот… – Он провалился внутрь себя, похоже, подбирая лучшие и нежнейшие слова. В его лексиконе, впрочем, ничего подобного не оказалось. – Хрен знает, почему… ну, ты же не молодая вроде… и не покладистая, и не супермодель…

– Давай мы щас закончим с комплиментами, – возмутилась Надежда. – Хорошо?

– Угу. Просто волнуюсь. – Он снова плеснул водки в чашку, проглотил и поморщился. Эта пошла хуже. – Тебе налить?

– На диете.

– Тянет меня к тебе, Надюха. А главное, чуйка – мое самое сильное место. Говорит, что мы с тобой, Надюха, два сапога пара. Вот.

Воцарилась тишина. Надежда с недоумением и презрением сверлила Виталика взглядом, но ничего конкретного так и не сказала.

– Ладно. Забей, – вздохнул Виталик и поставил бутылку водки в холодильник. Затем взял подписанный договор и посмотрел на Надежду. – Ну, че? Поехали в офис, дочпокнем сделку.

Цыган, Санька, Дрюча, Кощей и Дизель сидели на скамейке. Как раз возле ненавидимой Саней музыкальной школы. Ждали «жертву».

Саню мутило от одной мысли о том, чтобы кого-либо «разводить». Впрочем, тошнило его в принципе.

– Ребят, давайте в другое место перейдем.

– А че так? – Цыган поднял бровь.

– Учусь я тут.

– Че, своих жалко? – Он похлопал новобранца по спине. – Братух, жизнь несправедлива. О вас мамы-папы заботятся, а нашим на нас побоку. Если мы себя не прокормим, то сдохнем. Ты этого хочешь?

– Нет… Ты не так понял…

– Беспредела мы не хотим. – Цыган откинулся на скамейку. – Мы за равенство. Чтоб люди, кто наворовал, поделились с народом. Согласен?

– Ну… – Саня задумался.