– О, Илюх! – окликнул его Саня, догоняя по трубе.
– Тише! – монотонно ответил Илья. – Я друга нового ловлю. Борю-младшего.
Защелкнув коробок, он встал и пошел дальше.
Отстать сейчас Саня уже не мог себе позволить.
– Стой, подожди, Илюх! Ну, Илюх, прости, я… знаю, что я вчера так наговорил…
Илья остановился.
– Как?
– Ну, как? Ну, про твоих родителей. – Саня только сейчас понял, что сморозил накануне. И пусть родители друга были именно такими, легче ему не становилось. – Да, я знаю, я сделал тебе больно. И ты мне тоже можешь сделать больно. Это будет справедливо.
Илья дослушал до конца предложения и столкнул Саню с трубы. Прямо в цветущие заросли крапивы.
– Да, спасибо, Сань. Мне стало легче.
Илья развернулся и продолжил путь, оставив Саню корчиться в кустах.
Вернувшись в жилконтору, Надежда уселась за стол – возиться с бумагами. Отчетности прибавилось изрядно, да и заполнять заявки на запчасти приходилось от руки.
Запыхавшийся слесарь вбежал в кабинет.
– Санна, подъем! На Гагарина опять прорвало! – Он взял чайник и отхлебнул из носика.
– Понятно. – Надежда оторвалась от документов. – А че там?
– Ка че там? Везувий – че там. Говна по самое не балуйся.
Рябинина взяла из шкафа рабочие сапоги и принялась снимать туфли.
Обычный ход вещей прервал Виталик, крикнув из дверей:
– Надюха! Ну и вонь у вас тут!
– Не нравится – не нюхай, че, – обиделся слесарь. – Вонь у нас, ха!