— Давно шладкого ни давали, — пояснила девчонка. — Говорили, растолстею, пиристану в дырки пралазить. И вапче, плохие работодатели. Гаварили я праституткой буду работать, а сами заставили снаряды таскать. И били. Возьмите миня к сибе, чилавеги. Если не сеггсом трахаться, то хоть снаряды таскать.
Дядя Саша, несмотря на то, что девчонка на самом деле была взрослой, и, очевидно, озабоченной, преисполнился к ней отцовских чувств. Заметив, как зябко поджимает чумазое недоразумения пальцы на босых ногах, велел Борну брать её на руки и тащить в тёплую рубку. Там же и продолжил расспросы, оставив Борна одного собирать трофеи.
Девчонка, как оказалась, была совсем дикая — пираты подобрали её где-то не в империи даже, а на каком-то из островов. Денег не платили, кормили мало, ещё и били иногда. Но, видно, осторожно, раз до сих пор совсем не пришибли. Дядя Саша, растроганный историей, даже предложил вернуть её домой, но та так старательно затрясла головой:
— Нихачу дамой. Скучна. За свиннями убирать заставют. А сеггсом трахаться ни дадут. Нихачу.
— Да отдадим её в социальную службу, — шёпотом предложил Влад. — Ты посмотри, она ж совсем дикая, а там её научат всему, пристроят.
— Посмотрим, — покачал головой дядя Саша. — Ей не социальная служба нужна, а человеческое участие. Жалко девчонку, смотри, как жмётся. Я и сам так же рос, как сорная трава. Государство мне тоже, знаешь ли, всё дало и всем обеспечило, и что, много мне это помогло?
«Жмётся она к тебе потому, что надеется, что ты растаешь и таки её „сеггсом трахнешь“, — подумал Влад, но вслух говорить не стал. — Ладно, кто я такой, чтобы мешать кому-то совершать благородные порывы?»
— Ну, сам тогда с ней возись. И давайте уже убираться отсюда.
Желающих подольше задержаться в тумане не нашлось, так что «Ослик», наконец, начал выбираться в более населённые места. Пора было вызывать патрульных, но до затуманенных мозгов Влада дошло, что у них на «Ослике», вообще-то, полный трюм гелиотропа.
— Дядь Саш, ну ладно Борн молодой, а я — дурак стукнутый. Но ты-то! Как мы будем объяснять властям три сотни килограммов дефицитного ресурса в трюме неказистого «Ослика»? Тут, блин, его выдают либо под задачу, либо по космической цене, а мы… короче, никаких патрульных, а то нас тут точно упекут. Вместе с ними.
— И чего, просто оставим их там умирать? — Борн растерянно ткнул пальцем вниз — туда, где остались терпящие бедствие пираты на последнем из трёх кораблей.
— Не оставим, — неохотно покачал головой Лопатин. — Доберёмся сейчас до тверди, гелиотроп выгрузим, и тогда уже сообщим. И лучше бы не от своего имени. Есть у вас возможность анонимного обращения, не знаешь?
— Нет такой возможности, — мрачно покачал головой Борн. — Зараза. Вот знаю, что нам гораздо проще и правильнее их там и оставить, но… как-то гнусно это вот так разумных на смерть оставлять.
Влад в последнее время повидавший всякого нехорошего, не считал, что это так уж гнусно, и, наоборот, был склонен оставить всё как есть. Теперь, когда они удалились от противника достаточно, чтобы не слышать криков, стало даже как-то проще.
«Ну да, с глаз долой из сердца вон», — вздохнул парень. Он глянул на дядю Сашу, но тот явно был согласен с ним. Паршиво на душе, конечно, но рисковать всем ради бандитов, которые их не пожалели бы, просто глупо.
— Я согласен с Владом, — вздохнул сосед. — И эту лоханку, которую на буксире тянем, тоже надо того, затопить. В бездну бросить, пока нас с ней не увидели.
— Но… как же, ребята⁈ — растерянно спросил Борн. — Мы ж хорошие, а они плохие. Так же нельзя!
«Чёрт, ненавижу моральные выборы», — подумал Влад. — «И так себя скотиной чувствуешь, так ещё теперь с Борном непонятно как договариваться!»
Судя по тому, как набычился орк, если поступить рационально, тот может и не согласиться. Просто уйдёт по возвращении из рейса. Терять товарища не хотелось.
— Эй, чилавеги, — тихонечко подёргала дядю Сашу за рукав Шмякка. — Хатити я сама скажу? А про вас ни скажу. Толька вы тогда меня в службу ни атдавайти, ладно? Йа их пазаву, скажу, что мы были пираты, и напали на какова-то корабля, а сама я просто абизьяна снарядная. Ани миня тогда трогать не станут. Только вы миня патом, когда отпустят, забирити. Ни хачу в службу, хачу с вами. Вы красивые.
ebooksa