Без разрешения

Обхохочешься, ага.

Глава 32

Утро следующего дня

Захар

В ожидании Матвея сижу в кафе на так называемой городской набережной. Местная речка представляет собой скорее живописную декорацию, чем реку в том самом смысле. Её воды безнадёжно загрязнены в результате сброса отходов промышленными предприятиями и заводами, которыми изобилует город.

Бариста, молодая девчонка с причёской а-ля «мэрилин» и накрашенными, по классике, красной помадой губами, приветливо улыбается мне из-за стойки.

Сейчас раннее утро, и я чуть ли не один в этой кофейне. Не считая дедули за столиком в глубине зала, который, как говорил мой приятель, «ещё Сталина видел».

Бариста, по вполне понятным причинам, его «не считает», поэтому всё её внимание и очарование достаётся мне, как единственному половозрелому самцу в этом помещении.

Сдержанно наблюдаю за тем, как она, старательно виляя бёдрами, несёт мне мои блинчики. Я всегда заказываю здесь одно и то же: блины с клубничным вареньем. В этом кафе подают именно варенье с цельными ягодами, а не какой-то там сопливый джем.

Я никогда не признаюсь в этом прямо, но эти блины, и это варенье — вовсе не случайность, и не дело вкуса. В детстве меня крайне редко баловали подобными изысками.

Родители много работали. График был, как я сейчас это понимаю, абсолютно ненормированный. Воскресные завтраки всей семьёй — не-а, не слышали.

С тех времён мне запомнилась одна реклама, которую постоянно крутили по телеку. В ней сверкающий отбелёнными зубами мужчина, женщина в клетчатом фартуке и двое розовощёких вихрастых мальчишек-близнецов сидели за столом и дружно поглощали те самые заветные блины с вареньем.

Мы с Макаром были предоставлены сами себе с ранних лет. Макар — это мой брат, как несложно догадаться.

Захар и Макар. Чувство юмора у моих родителей — пушка-бомба. Так и хочется добавить — на первый-второй рассчитайсь!.. Что, в принципе, недалеко от правды.

Мой отец — военный. Мама — тоже военный, но врач. Всё моё детство прошло в разъездах между городами, в которые по долгу службы направляли отца.

Я поменял столько школ, что всех и не упомнить. Однажды, уже через много лет после получения аттестата, меня добавили в группу выпускников в соцсети. Я так и не смог сообразить, кто эти люди, и когда я с ними учился вообще.

Эти скитания, без сомнения, наложили свой отпечаток на мой круг общения. Постоянных друзей у меня не было. Да и как их завести сегодня, если завтра утром нас с братом могли поднять по команде и приказать собрать вещи для переезда.

Я научился не привязываться к людям. Ведь проще не иметь чего-то и жить в спокойствии, чем потерять и страдать от этого факта.

Единственный стабильно присутствующий в моей жизни ровесник был Макар. Он старше меня всего на год с небольшим.

Однажды, я подслушал разговор моей матери с соседкой. Они сидели на тесной кухоньке нашей служебной квартиры. Пили вино и дымили в приоткрытую форточку тонкие, пахнущие ментолом сигареты.