С грехом пополам перетащив коробки в наш кабинет, начинаем с Павликом их разбирать. Работа очень муторная и требует усидчивости. Первым не выдерживает Павлик.
— Аль, мне кажется, нам нужен перерыв, — смотрит на часы. — Если честно, в глазах уже двоится. Да и плечи затекли, сил нет.
— Встань, пройдись. До обеда ещё час. А у нас дедлайн. Закончить нужно к завтрашнему дню — максимум.
Павлик встаёт, делает по комнате несколько широких шагов, насколько позволяет незанятое коробками пространство. Машет руками в разные стороны.
— А-а!
— Что такое? — пугаюсь. Оборачиваюсь к нему.
Он стоит, наклонившись вперёд, рукой держится за поясницу.
— Заклинило. Разогнуться не могу…
— Ну ты даёшь. Тебе всего двадцать один, Паш. Какая спина? Это всё твой сидячий образ жизни. На работе перед компом весь день, а вечером — и дома поди?
— Аль, харе мне нотации читать. У меня для этого есть мама, папа и даже бабушка. Помоги лучше.
— Что нужно делать? — с готовностью встаю.
— Помассируй мне там. Не дотягиваюсь, — указывает чуть выше центра спины. — Обычно помогает.
Я уже давно не боюсь коснуться Павлика. Он мне как брат, понимаете?
Павлик опирается руками о поверхность стоящего рядом с ним стола. Начинаю массировать осторожно.
— Больно?
— Шутишь? Как щекотка. Сильнее давай. Погоди, рубашку подниму. Мешает.
Вытаскивает полы рубашки из-под пояса брюк. Помогаю ему, так как он не может ни толком пошевелиться, ни дотянуться рукой до спины.
— Что здесь происходит? — в дверях стоит Мудак Андреевич собственной персоной.
— Э-э… — Павлик поворачивается, так и не разогнувшись в полный рост. — Ничего не происходит. Аля мне спину массирует. Прихватило немножко.
— Прихватило, говоришь? — злобно прищуривается Мудак Андреевич. — А с каких пор Аля, — выделяет моё имя интонацией, — у нас массажисткой заделалась?