Без разрешения

Произношу едва слышно, одними губами:

— Ножницы для груминга. Я подрабатывала в зоомагазине.

— Ножницы… — шепчет Захар, уставившись на меня.

— Что теперь? — мой голос ровный и бесцветный.

— А теперь, Мамаева. Я даю тебе выбор. Статья 167 УК РФ. Умышленное уничтожение чужого имущества, повлекшее за собой значительный ущерб. Ты в курсе, сколько стоит резина для Мазерати?…

— Или?…

— Или ты делаешь то, что я говорю. Спокойно и без истерик.

Не раздумываю ни секунды. Какой же это выбор — без выбора?

— Я Вас услышала, Захар Андреевич. Могу приступать?

— Можешь, Мамаева, — на его лице ни тени улыбки, несмотря на то, что победа за ним. — Документы по делу привезут завтра. Я тебе сообщу — когда.

— Я свободна?

Пауза.

— Можно сказать и так, — сквозь белый шум доносится до меня многозначительное.

* * *

Всю следующую неделю я просто идеальный сотрудник. Думаю, если бы в нашей фирме существовала доска почёта, моё фото уже бы висело на ней.

Я прихожу на работу в полдевятого и работаю, не поднимая головы, до закрытия. Я берусь за любые поручения. В обеденный перерыв я читаю закон о банкротстве. Вечером, сидя дома перед телевизором, отключаю звук и штудирую обзоры судебной практики.

Ни словом, ни взглядом я не даю понять Мудаку Андреевичу, что я чем-то недовольна. В том, что он Мудак, я больше не сомневаюсь.

Внешне я абсолютно собрана и спокойна. А внутри… Внутри бушует буря.

Я — как в той сказке. Налево пойдёшь — коня потеряешь. Направо пойдёшь…

С одной стороны Мурат, который явно дал понять, что приехал сюда за мной. Официально мы с ним до сих пор не разведены. В тот момент, когда я убегала из дома, мне было не до соблюдения всех этих формальностей.

С другой стороны — Захар, угрожающий мне обнародованием позорного видео с парковки спортклуба.