— Качественный, — кивнул он на Грома. — Все стандарты породы выдержаны…
Перевел взгляд на меня:
— О чем говорили?
— Да ничего особенного, — сказал я. — Просто познакомился с новыми сослуживцами.
Старлей иронически хмыкнул:
— Вот как… Ну ладно. Гладков, я так понимаю, у тебя есть желание домой поехать тридцать первого декабря. В двадцать три пятьдесят девять. Так, что ли?
Гладков криво заулыбался, демонстрируя, что понимает начальственный юмор.
— Н-ну, товарищ старший лейтенант…
— Смотри, будет «ну». Организую… Усвоил?
— Так точно!
— Свободен. Крючок пришей!
— Есть! — и верзилу как ветром сдуло.
В двери КПП показался знакомый мне боец:
— Товарищ старший лейтенант! Звонят.
— Подожди тут, — сказал дежурный и отправился в здание. Походка у него была тяжелая, ступал он плотно, по-медвежьи, без малейшего изящества в движениях. Вообще сразу, интуитивно чувствовалось, что этот человек прошел тяжкую, трудную школу жизни и службы. И невеликий чин — следствие того, что ему пришлось долго подниматься с самых низов…
Недолго переговорив, он вышел из КПП в сопровождении насупленного младшего сержанта:
— Понял, Левченко?
— Так точно… — без радости в голосе ответил тот.
— А раз так, чтоб было сделано! Плохо подчиненных контролируешь. Исправляй!
— Есть…