— Да обоих, мать ети.
— Рядовой Сергеев. Караульная собака Гром. Восточноевропейская овчарка.
— Коротко и ясно. Быть тебе ефрейтором!
— Я бы и в генералы не прочь…
— Ого-го!.. Нет, вы гляньте только на него, а? Фу ты-ну ты, ножки гнуты… Петрович! Это тебе всех таких умных присылают, мать их?
— Ну, а то, — в тон откликнулся Смольников. — Умных к умным… Студент бывший!
— Ага! За что отчислен, Сергеев?
— Сам ушел. Понял, что не мое.
— А что твое?
— Пока собаки. Животных люблю, собак особенно. А дальше видно будет.
Майор помолчал, осмысливая услышанное. Вывод сделал неожиданный:
— Петрович! Характеристика из института есть на умника твоего?
— Вроде нету. Сейчас еще раз гляну… Нет.
— Почему нет характеристики? — майор вперил взгляд в меня. Глаза у него были очень бледные, едва голубые. Чудь белоглазая — иногда говорят про таких.
— Не могу знать, — я чуть пожал плечами, предчувствуя команду типа: «Петрович, отправь на него запрос в институт, пусть характеристику пришлют»!.. Может быть, так оно и было, но тут Смольников перехватил бразды разговора:
— Денис Семеныч, его надо на все виды довольствия поставить. Сергеев, у тебя шинель, парадка, п/ш… Ну, похоже, нету?
— Нет, товарищ старший лейтенант. Сказали, все на месте выдадут.
— Ну, конечно!.. — Демин выматерился полноценно. — Лишь бы спихнуть в одной хэбэшке… Ладно, Петрович, давай устраивай их, у меня тут еще кое-какие дела есть. Надо этим отличникам пару фитилей вставить. Заодно и за тебя побуду, за дежурного. Только не тяни!
— Тянут девок в бардаке… — пробурчал Смольников. — Пошли, Сергеев.
— Гром, вперед, — велел я псу, дисциплинированно сидевшему у моей правой ноги, как бы приросшему к ней, так что я чувствовал его живое тепло.