Солдат и пес

— Ну что, — сказал я Айвазяну, — идем! Процедура неприятная, но что делать…

Он взял с собой брезент — старую списанную плащ-палатку, расстелил у будки, и мы выволокли бедолагу Макса, сняли с него ошейник…

Буран еще раньше занервничал, заскулил — почуял дух смерти. А когда мы вытащили мертвечину, тоскливо подтявкнул, как бы провожая товарища в последний путь.

Признаюсь, и у меня сердце защемило. Макс не блистал, был самым заурядным псом, таким серым троечником по жизни, если говорить на человеческий манер. Но все-таки… Живое существо покинуло этот мир, и это очень печально…

Грусть-печаль совсем не мешала нам делать свое дело. Я оттащил завернутого в брезент Макса подальше, Айвазян подцепил Бурана к проволоке, и тот, поджав хвост, затрусил подальше от будки.

— Чего это он? — хмуро спросил подошедший Горбенко.

— Чует смерть, переживает, — ответил я.

Младший лейтенант иронически хмыкнул:

— Ты смотри! Прямо какая-то институтка! Тургеневская барышня!..

— Собаки это сильно чувствуют, — сдержанно сказал я.

Он, должно быть, хотел заявить что-то язвительное… но махнул рукой:

— Ладно, грузите вашего покойничка. Сейчас на подвал его определим, а завтра на вскрытие… Вот ведь в самом деле не было печали!..

…«Газон» с рычанием развернулся, покатил в «цивилизацию», рубиново светя габаритными огнями.

Маркелов вздохнул:

— Ну чо, ты дальше пошел?

— Конечно.

— Ну, давай… А у меня еще сорок минут до смены.

— Служи, братан! Все, пошел я.

Надо ли говорить, что проверяя посты, просто шагая по периметру, переговариваясь с часовыми, потом заполняя нужную графу в караульной ведомости, я думал о произошедшем, и о том, что составляло наш разговор с Богомиловым. Ну как думал? Собственно, логического развертывания мысли-то не было. Просто еще одно звено в почти уже сложившуюся картину. В самый раз! Как в воду глядел тот дембель из роты охраны про шестой пост. Ну не бывает же таких совпадений!.. Что-то происходит, что-то темное, зловещее колесит вокруг нашей части. И пока не понять, что…

Наутро, разумеется, разговоры-пересуды порхнули по части, впрочем, ненадолго. Забот, как всегда, было сверх головы, они завертели, замотали всех… Но кинологи были удручены, вот уж что правда, то правда. Впустую ломали головы, отчего Макс околел. Да, ближе всего была версия, что слопал какую-то дрянь. Но какую, где?.. Гена сгоряча хотел было обследовать всю КЖ — может, какая-то отрава попала в еду⁈ Но ему резонно возразили, что кабы так, тогда бы со всеми собаками беда приключилась. А тут избирательно — один только пес… С чем Зинкевич вынужден был согласиться.