Полёт мотылька

— Замолчи, — зло перебил меня.

— Давид, это наша последняя встреча? — вымолвила жалким голосом.

Утверждения в моей фразе не было, скорее вопрос, на который хотелось получить твёрдое: «Нет».

— Ты моя, Амели. И теперь этого никто не изменит, — уверенно произнёс мужчина.

«Твоя» — вторил разум.

Их самолёт взлетел первым.

Я старалась скрыть эмоции от друга, не желая его расстраивать, но это ведь Артём, он и без того все чувствовал. Просто обнял меня и пообещал, что все будет хорошо. И мне так хотелось в это верить. Верить им, моим до боле родным мужчинам.

Вернулась в Эз я полностью опустошенная, словно цветок зачахший без воды. Спряталась в комнате и, свернувшись в постели, наконец, позволила слезам скатиться с моих глаз.

Минуты, часы и дни проходили с трудом. Просыпаясь и засыпая, я постоянно думала о нем. И ни о чем другом думать не могла. Находясь в пустой комнате, я слышала его голос, а в темноте видела его глаза.

Все стало пресным, безвкусным. Яркая Европа превратилось в одно сплошное серое пятно. Давид будто улетел, забрав с собой все краски мира.

Оставались последние три недели до нашего возвращения в Петербург. Мы реже стали куда-то выезжать с Тёмой, и все чаще я запиралась в комнате, желая разобраться в самой себе.

Особенно часто это происходило после разговоров с Давидом, когда он уверял, что он все придумает для нашего воссоединения.

И как бы я не хотела ему верить, но чувство опасности и невозможности разрешения сложившейся ситуации, не позволяло мне до конца успокоиться.

С каждым днём все чётче понимала, что Альберт — это не тот мужчина, с которым я хочу быть рядом. Мысль, что я смогу полюбить его теперь казалась мне абсурдной. Как полюбить, если сердце отдано другому?

Я очень хотела раньше времени вернуться обратно в Петербург. Меня стали душить берега и рассветы, любые красоты, что были вокруг. Душили дни, проведённые без него и его общения.

— Тём — начала разговор в один из вечеров.

— Да?

— Может хватит с нас путешествий? — я взглянула на него, желая увидеть в его взгляде понимание.

— Возвращаемся? — сделал паузу. — Амели ты решила как быть дальше?

— Я ничего не знаю. Но мне так плохо здесь, Тём, — тяжело вздохнув, положила голову ему на грудь, — Я так надеюсь, что он знает.