Старс 5 Unforgiven

22
18
20
22
24
26
28
30

— Золотой Век! — с ревом крикнул Леонид, позабыв о своей никчемной гордости.

— Золотой Век! — уверенно заявили Тео и Эрнест, глядя на полчища Безликих, пробивающихся к ним на базу.

— Золотой Век! — сжав кулаки чертыхнулась Камилла, когда у нее и у всех злодеев столицы вдруг исчез привычный интерфейс Звездного Ассистента.

Убийцы, игроки с отрицательной Кармой вдруг замерли, испуганно ощупывая свои тела и не зная, что теперь делать. Они вдруг почувствовали себя голыми, беспомощными и немыслимо слабыми. Словно у них отобрали главное сокровище в их проклятых жизнях. И единственным, что они видели перед собой, был экран, на котором крутился, как в экране загрузки, сверкающий желтым блеском драгоценный камень. А над ним было всего лишь одно слово:

*ТОПАЗ*

А когда злодеи, напавшие на базу Леонида и Стеллы, смогли наконец открыть глаза, они увидели перед собой того, кого совсем не ожидали увидеть.

— Не успели? Может, вам помочь?

Механическая маска Лисицы, два золотых браслета и замерший в воздухе золотой клинок. В этом не могло быть ошибки, Камилла обманула их, не смогла нейтрализовать его.

— Как же я взбешен, — расправил плечи Рэйк, становясь рядом с Золотым. — Не думал, что она сможет так легко со мной справиться.

— Придется отыграться на этих придурках. Радует только, что их здесь достаточно много, — заявил Адепт Войны Федор, выходя с другой стороны.

— Нельзя терять слишком много времени, — Золотой Кир размял шею. — Нам еще спасать всех остальных. Золотой Век! — крикнул он и злодеи вздрогнули. — В бой!

Глава 5

Стальной Ветер

Когда он спал последний раз? Сон — это роскошь, которой ему теперь не по карману. Умелые, сильные руки нервно сжимали тяжелый молот, а он смотрел на них так, будто видел впервые. Его руки? Когда он успел так подкачаться? Полубезумная улыбка гуляет по лицу и ему требуется несколько минут, чтобы привести мозги в порядок и вспомнить, кто он и где находится.

Он тяжело поднимается с кровати — не потому, что устал, а потому, что тело кажется инородным существом, движущимся только по приказу. Не тело, а понурая старая кляча, едва переставляющую ноги. Работящую лошадь больше не привлекают тихие уговоры и обещания водопоя, сладкой морковки или сухого приятного овса, что затейливого хрустит на прямоугольных зубах. Тело двигается не по собственному желанию — вперед его доведенный до автоматизма долг. Тысячи людей надеятся на него и он «впрягается в плуг» безропотно продолжая тащить тяжеленную ношу вперед. Не смея поднимать головы и говорить о своих истинных чувствах.

Она тоже не знает. Он смотрит на ее прекрасные волосы, на дрожащие во сне плечи и крепко сжатые губы. Боиться, но не его, конечно. Боится будущего, боится того, что может с ними стать. Они мнили себя чемпионами, прошаренными спецами, а на деле оказались недоумками, неспособными остановить рост раковой опухоли на коже столицы.

Конечно, глупо было обвинять во всех невзгодах одну Злую Волшебницу. Причина падения их власти и авторитета была куда глубже, чем вознесение великой убийцы человечества. Впрочем, отрицать ее роль во всех событиях было ровно так же глупо.

Круг замкнулся. Он поднялся с постели, размял непослушные плечи, убрал молот, который выхватил во сне, закрыл глаза и с трудом отогнал нагрянувшую некстати дрему. Так было всегда — он поднимался с постели не проспав и часа, но стоило ему «проснуться», как его тут же клонило в сон. Но он знал — попробует лечь снова, сон вновь отступит в сторону и не подарит ему столь необходимые минуты в забытие. Сознание словно игралось с ним, дразнило и размахивало перед ним той самой желанной «морковкой забвения». Правда, он уже забросил всякие попытки до нее добраться.

Боря, больше известный по игровому прозвищу Булыжник, как настоящий послушный пес сидел у двери своих господ. Интересно, а он-то спал? Бывший Генерал тихо вышел из своей комнаты, стараясь не разбудить любовь всей своей жизни, а Боря почтительно молчал, ожидая, когда его босс закроет дверь. Они кивнули друг другу и отошли на несколько метров в сторону, прежде, чем Боря заговорил:

— Разведчики не вернулись, Лень.