Но он только усмехнулся. "Это не моё дело, Тамир," — сказал он. Его голос был мягким, почти заботливым, но за ним скрывалась стальная, ледяная насмешка. — "Ты должен научиться справляться сам. Она же любит тебя… по-своему".
Любит? Сука. Эта мразь называла это любовью.
Я встряхнул головой, пытаясь вытрясти из неё этот голос. Но сообщение уже загнало меня в ловушку. Я знал, что должен был пойти. Я знал, что он не появится просто так. Если Серен Батор снова всплыл в моей жизни, значит, он пришёл не только с угрозой. Он пришёл с чем-то куда хуже.
Склад был таким же тёмным и мрачным, как все подобные места, где обсуждаются грязные дела. Запах ржавчины и прелой древесины, глухая тишина, которую нарушали только мои шаги. Кажется, я даже слышал, как под моими ботинками скрипели доски, старые, словно время здесь остановилось. Всё вокруг кричало: "Это ловушка".
Но я всё равно зашёл.
Не потому, что не понимал, куда иду. А потому, что выбора не было. Ублюдок слишком много знал.
Дверь закрылась за мной с глухим стуком, будто кто-то только что запечатал мой грёбаный гроб. Внутри — холодный свет единственной лампы, свисающей с потолка, и десяток глаз, которые тут же впились в меня, как хищники. Люди Батора.
Все они стояли вокруг, их силуэты вырисовывались из полумрака, будто это не люди, а призраки. Но оружие в их руках было вполне реальным. Стволы пистолетов были направлены на меня, и я чувствовал их так же чётко, как холодный воздух, резавший мне лицо.
Я остановился. Спокойно. Никаких резких движений.
— Ну, наконец-то, — раздался этот ебучий голос.
Серен Батор вышел из тени, как хозяин всего мира, с улыбкой на лице, от которой меня всегда тянуло на убийство. Ему даже не нужно было держать оружие. Он знал, что это не его стиль. Его стиль — заставить других держать оружие за него.
— Что, Тамир, ты думал, придёшь сюда и сразу меня убьёшь? — спросил он с насмешкой, пройдя чуть ближе.
Я посмотрел на него. На долю секунды в моей голове промелькнула мысль: "Рвануться. Просто рвануться к нему, схватить, свернуть ему шею, не думая о пистолетах". Но меня бы остановили раньше, чем я успел бы дотронуться до этого гада.
— Смело, что ты пришёл, — продолжал он, осматривая меня, как хищник осматривает добычу. — Но, признаюсь, немного глупо.
— Хватит пиздеть, Батор, — выплюнул я. — Если хочешь говорить, говори. Если хочешь угрожать, угрожай. Но, сука, заканчивай со своими театрами.
Он рассмеялся, как будто я только что сказал лучший в его жизни анекдот. Этот смех, холодный, пустой, режущий по нервам, заставил меня сжать кулаки.
— Вот за это я тебя и люблю, Тамир, — сказал он, наконец остановившись передо мной. — Ты всегда был таким прямолинейным. Даже когда был ребёнком.
— Заткнись, — рявкнул я, делая шаг вперёд. И тут сразу несколько стволов поднялись чуть выше, направляясь прямо на мою голову и грудь.
— Не горячись, — сказал Батор, подняв руку, как будто успокаивал разъярённую собаку. — Они просто выполняют свою работу. А ты знаешь, какая у них работа.
Я остановился. Мой взгляд прошёлся по этим людям. На лицах ни грамма эмоций. Просто рабочий процесс. Пистолеты в руках, как продолжение их тела. Чтож мне это знакомо.