— Чёрт… — прохрипел я, поднося бутылку ко рту, но в горле застрял ком. Я не мог пить.
Вместо этого я с силой швырнул бутылку на пол. Виски разлился тёмной лужей.
Я смотрел на него.
Затем достал зажигалку. Щелчок.
Огонь вспыхнул. Сначала маленький, затем начал захватывать пол, пробегая по разлитому алкоголю.
Я стоял посреди комнаты, смотрел на пламя, которое ползло вверх, облизывая стены, обнимая мебель.
Пламя горело, но я не чувствовал ничего.
Пустота. Только пустота.
Огонь усилился. Воздух стал густым, тяжёлым. Дым заполнил комнату, заставляя кашлять. Но я стоял, не двигаясь, глядя на то, как квартира, которую я считал домом, превращается в пепел. Это было правильно. Всё должно было сгореть. Всё. Я закрыл глаза, сжал кулаки до боли. Её лицо. Этот грёбаный выстрел.
Я развернулся и вышел, оставляя огонь за спиной. Мне не нужен этот дом без нее. Я сожгу и себя…Потом. Когда вырву сердце Батора голыми руками.
Холодный бетонный пол жёг кожу даже через джинсы. Слишком жёг. Но мне было плевать. Я сидел прямо на этом чёртовом полу, опираясь спиной на стену, в окружении разрухи. База. Одна из наших. Где-то в глухом месте, в километрах от города.
Мои руки были в крови. Не только в своей. Всё вокруг казалось размытым, словно я смотрел на мир через мутное стекло. Но перед глазами снова и снова вспыхивал этот момент.
Её лицо. Испуганные глаза. Пистолет у виска. И этот грёбаный выстрел.
Я зажмурился, но картинка не уходила.
Шаги. Громкие. Тяжёлые. Они приближались.
Я знал, что это они. Братья.
— Тамир! — голос Тамерлана разорвал тишину.
Я не поднял глаз. Не сразу. Просто сидел, глядя перед собой…На мне горела кожа, мое сердце корежилось, сжималось, выкручивалось. Казалось, даже кости мои горят. Эта боль не сравнится ни с чем. Я от нее задыхался, я от нее хотел блевать своими внутренностями.
— Ты что, с ума сошёл?! — его голос был громче, чем я привык. — Поджёг свою грёбаную квартиру?!
Я не двигался.