Его тень лежала поперек тротуара, головой в прибордюрных кустах.
Наверное, это был человек длинной тени.
Ипай Владимир остановился, не приближаясь. Наступать на тень было нельзя, да и просто перешагнуть было чревато. Человек мог обидеться. «Я бы на его месте обиделся», — подумал Ипай Владимир, представив себя на месте человека длинной тени.
Он осторожно шагнул вперед. Человек за углом был неподвижен.
«Может, он уйдет, нельзя же все время стоять», — подумал Ипай Владимир.
Человек зашевелился — какой-то поворот корпуса, какое-то движение руки, — но не уходил.
«Ну и что, — подумал Ипай Владимир, — разве я не апостол Пётр? И не Господь Бог Саваоф?»
И, шагнув вперед, он наступил на зловредную тень — тень преткновения, смачно шаркнув ногой, а потом еще плюнул.
И пошел, не оборачиваясь.
— Что за дела, чувак? — сзади раздался голос.
Пришлось обернуться. Тот, кто остался сзади — хозяин тени, — никак не был похож на майора-фрилансера. Просто какой-то мужик стоял, курил.
— Никаких дел, — сказал Ипай Владимир.
— Мне, если что, эти твои телодвижения пофиг, — сказал курильщик.
48
пять фратеров
Утром пришел фебель, с ним два милиционера с длинными бумерангами на поясе.
— Объявляется карантин по форме Эф восемь, — сказал фебель. — Полное разделение карантинных классов. Собирайтесь, вас проводят в места временного размещения.
— Почему нас не предупредили по эсэмэс? — спросил Кумбу-отец.
— Потому, — сказал фебель.
— Но мы — семейная ячейка.