Инициатор

Стиснув губы зубами, обе поднялись одновременно.

В тот же миг Диана пробилась за клинок Даниила, и, хватив когтями по горлу, отшвырнула окровавленного бета в сторону.

Алиса отшатнулась, становясь спиной к дереву и сводя перед собой напряжённые кисти. Краем взгляда посмотрела на бета. Даниил лежал плашмя на животе, и только пальцы, вяло скребущие возле горла окровавленную землю, говорили о том, что он в сознании.

— Остановитесь!

Голос наставника Борислава пришёлся на тот краткий момент тишины и недвижимости, что бывает перед смертельным рывком.

Алиса рыскнула глазами по периферии полянки. Тёмные фигуры не таились, уверенно держа их на прицелах. Храмовники.

— Йах Алиса! Бет! Вы окружены. Сопротивление приведёт к тому, что убивать вас будут здесь.

Сквозь туман, вглядываясь в темноту, Алиса передёрнула плечами. Не лучшая доля — долго, болезненно, страшно. Пока не порвут на лоскуты и не сожгут всё то, чем живо тело йаха. И умение закрываться от боли не поможет.

— Я предлагаю вам пойти с нами по собственной воле — искренне и честно, — продолжал наставник Борислав. — И даю слово командора, что ваше упокоение будет проведено во сне, как должно уходить преданным.

Алиса сглотнула и снова посмотрела на бета. Потом — на остановившихся перед ней Диану и Лилию. Обе были похожи на замерших роботов, ждущих команды. И эта механистичность пронзила её страхом. Впервые после долгой разлуки встретив своих сестёр, она вдруг до небывалой ясности поняла, насколько они были различны. И, хотя, будучи ещё инициатором, она и сама под приказом становилась в чём-то похожей на куклу, которую дёргают за верёвочки, но всё-таки жизни в ней было больше. Живыми тут из йахов оставались лишь двое — она и бет, оба едва способные двигаться.

— Согласна…

Командор Борислав дал знак храмовникам и один из них сдвинулся с места, шагая к йахам.

«Наложить печать», — отстранённо поняла Алиса. Она безучастно смотрела на то, как храмовники — едва различимые фигуры в ночной тени деревьев — перестраивались, готовясь принять пленённых в коридор стражей. Но одна из фигур, такая же неясная и расплывчатая, как и остальные, показалась ей значимой. Возможно тем, что двигалась обратно, за спины другим, отодвигаясь к кромке леса, под самые ветви, туда, где стоял командор Борислав.

Воин, посланный приказом, прошёл мимо безразлично замерших инициаторов и с трудом приподнявшегося Даниила, когда сзади послышался едва различимый шум. Спустя мгновение громкий оклик остановил движение. Храмовники оборачивались, уже понимая, что случилось.

Командор Борислав стоял, с заломленной за спину рукой, прогибаясь назад, убирая горло из-под лезвия. И молчал, хмуро оглядывая не своих людей, а небо над ними. А стоящий за ним неизвестный в рясе держал его на ноже и шептал едва слышно, так, что только йахи на расстоянии могли различить слова:

— Дай приказ их отпустить. Дай, брат. Ты же знаешь, я не остановлюсь.

— Даже если придётся убивать своих? — так же тихо спросил командор.

— Не юродствуй, — упрекнул отец Владимир. — Вы — не свои. Моих вы передавили ещё двадцать лет назад.

— Ты был с нами.

— Был. И подчинялся. Так же, как сейчас будешь подчиняться ты.