Инициатор

— Я делаю это ради!

— Ты делаешь это не ради, а из-за того, что. Ты — не свободна. И уже не человек.

— Все мы — рабы его.

— Все мы — он, — отрезала наставница.

И Алиса поняла, что разговор закончен. Что-то так и осталось ею непонятым, что-то осталось такое, что одной фразой прозвучало, как величайшая тайна, на которую она, отребье, уже не имеет права. Да и имела ли, когда была человеком? Алиса не помнила.

— Вы прекрасный воитель, матушка… — прошептала она, наклоняя голову, прислушиваясь виском к ощущениям, идущим от противницы. — Опыт сражения с такими, как я, отребьями, чувствуется. Но и меня вы тренировали не для жизни нежить… Для битвы. Так пришло время проверить, насколько я готова?

Бросились они одновременно. Прыжком вперёд — в тьму, на ощущение, на звук.

Обжигающую полосой серебра сталь Алиса приняла на предплечья. Пальцы же, в мгновение ставшие костяными, жёсткими, тонкими и длинными, словно китайские палочки, направила дальше, на стук старого сердца…

…

Глава 55

Монастырь

В мощном старом бинокле хорошо просматривалась и линия защиты монастыря и его возвышающиеся крепкие стены. Здание, построенное в духе средневековых замков, стояло на каменистом берегу водохранилища, подобно маяку, призванному веками хранить неприступность береговой линии. Мощные стены под ярко-бирюзовом, накалившимся небом казались похожими на спёкшийся сахар — серый, в ярких проблесках витражей. Окон, в хаотическом порядке разбросанных по стенам, оказывалось много — маленьких, щелевых, более похожих на амбразуры дзотов. На вершинах башен на прикрытых крышами площадках, как на смотровых вышках, стояли люди. Возле колокола дежурил звонарь, чья тень периодически моталась в сплетении канатов.

Алиса смотрела в сторону монастыря хмуро. Солнце обливало его блестящим серым, но ей казалось, что она точно, до единого штришка видит его в цвете, словно сам он был нарисован как лубочная церквушка на витраже ещё большего здания. А то, в свою очередь — на окне другого. И так дальше, дальше, пока не растворялось в знакомом витраже, где красные линии складывались в клинописный иероглиф «дом». Но, чтобы дойти до него, нужно было разбить все стёкла зданий…

— Стены в полтора метра ширины у основания. Выше, конечно, тоньше, — неторопливо сообщал Александр, указывая на здание. — Из линий защиты видна только ограда с дежурными монахами, — ветхая, соплями перешибёшь, но это только иллюзия. Посмотрите туда, йахас…

Даниил переместился, не позволяя стёклам бликовать в сторону монастыря.

— Гнездо, — задумчиво покусал бет губу.

— Вот там и там — аналогично, — аккуратно, не высовываясь, указал Александр на старые островки лесопосадки вдоль линии ограды. — Стрелки простреливают все сектора. И на световом барабане иногда замечали движуху — оттуда прекрасный должен быть обзор, наверняка, сидит снайпер. А вон там, видите? Кроме массы мелких дверей у ограды двое больших ворот — главные, понятно, для въезда грузовиков и всяких торжеств. А второй проход подходит почти напрямую к стенам здания.

— Гараж лимузинов? — флегматично предположила Алиса, укладывая острый подбородок на кулачки и болезненно прикрывая глаза от солнца.

— Скорее, зенитка, — хмуро отозвался Даниил.

— БТРы, — улыбнулся Александр.