Веер карточек.
Через вершину А проведите две прямые так, чтобы они…
Докажите, что площадь ромба равна половине его…
В выпуклом четырехугольнике диагонали взаимно перпендикулярны. Докажите, что площадь…
Докажите, что отношение периметров подобных треугольников равно…
Через вершину левого полушария мозга провели перпендикуляр. Докажите, что шизофрения наступит в четверг после захода солнца…
– Каких треугольников?
Подруга нехотя отрывается от тетради. В глазах тоска.
– Подобных, дура. Страница семьдесят.
– Спасибочки.
Я ложусь головой на парту и пальцем оттопыриваю креповую занавеску. За окном густая тьма. Жара и гудение усыпляют. Сколько мы уже сидим в этом душном царстве? Два часа? Три? Сутки? А может, вся жизнь прошла здесь, и больше ничего нет, и только ромбы и подобные треугольники топорщатся враждебным забором, криво ухмыляются биссектрисами, сплевывают, как семечковую шелуху, круглые обозначения углов? Может, нет и не было свежего холода и искристого снега? Только занавески цвета беж и раскаленные калориферы?
Допустим, искомый треугольник ABC построен…
Допустим! Конечно, построен, вот же он! Долго пытаюсь въехать в хитросплетение отношений катетов и гипотенуз. Кто это придумал вообще?
– Я решила.
– Так… Вот здесь недоработочка, – сладкий-сладкий голос. – Да. Иди оформи аккуратно.
Да как так?!
Я отворачиваюсь от учительского стола, закатываю глаза к потолку и поэтому не сразу вижу толпу людей в проеме двери. Впереди мой папа. По бокам от него, как гвардейцы гренадерского полка, – две очень толстые и большие чужие мамы. За ними – еще человек пять родителей.
– Десять. Часов. Вечера, – раздельно произносит мой отец.
Лично я пугаюсь, когда он начинает так говорить.
– Да что вообще тут происходит?! – вскрикивает мама-гренадер. – Мы с ума сходим! Ночь на дворе!