Маришка улыбнулась.
– Добрый день, Смарт! Я не госпожа и служить мне не надо. Меня зовут Маришка, можно Марина или Мари, как тебе удобнее.
Мальчик закивал с серьезным видом, а затем выдал:
– Мали, Вы хотели бы с нами погулять?
– С удовольствием!
Они улыбнулись друг другу и направились дальше по улице, к пристани. Мальчик попросил две полушки и направился к продавцу карамельных петушков на палочки.
– Нет, он не мой сын. – неожиданно сказала Василиса.
– Я… – было, начала Мари, но ее перебили.
– Этого мальчика, как и меня, подобрала Роза. Эта старая женщина помогла мне, когда я больше всего в этом нуждалась. Я стала ее приемной дочерью или внучкой, что на самом деле не имеет значения. Старалась быть полезной, помогала по хозяйству, а она учила меня вести счет и читать, хотя у меня очень плохо получалось. Потом она нашла мальчика, выброшенного в канаву, на верную гибель, и забрала его себе. А я ушла работать. Я очень его люблю…И…, и… – На одном дыхании выпалила Сэл. А потом, чуть тише добавила. – Он не мой сын.
По какой-то причине Василиса оправдывалась перед ней. Перед ней?! Быть может, ей неоднократно, приходилось выслушивать глупые догадки окружающих, по поводу мальчика. Среди людей присуще, клеймить себе подобных позором, и напоминать им об ошибках раз за разом, на протяжении всей жизни. Может, именно по этой причине, о Василисе никому ничего не известно. Кроме того, конечно, что у девушки есть бабушка, к которой она ходит, примерно раз в месяц.
– Я хотела спросить, – мягко продолжила девушка – сколько лет твоему брату?
Громкий вздох, вырвавшийся из уст подруги, стал подтверждением мыслей маленькой колдуньи.
– Сегодня исполняется пять. – И, подхватив Мари за локоть так, словно секунду назад, между ними не было неловкого молчания, продолжила. – Мы как раз продукты покупаем, баба Роза что-то печет. А я планировала купить сладости и приготовлю напиток из южных абрикосов. Они, конечно, дорогие, но Смарт очень их любит. – она продолжала говорить, медленно продвигаясь среди рядов с товарами на любой вкус. – В качестве же подарка, я купила рубаху и широкие штаны, и сама вышила на них узорами. Думаю, ему понравится. Да, и еще я купила шапку, – ее взгляд устремился на стекающие капли огромного убранства маленькой головы, и, вздохнув, добавила. – что теперь вся в грязи.
Обе девушки улыбнулись, глядя на маленького мальчика, теряющегося среди скопления людей.
– А можно мне посмотреть на вышивку? – Маришка хотела поддержать девушку, а еще ее сердце больно ёкнуло, когда та упомянула про дорогие абрикосы. У них на столе всегда было достаточно еды, а так как абрикосы были и ее любимым фруктом.
– Василиса, а Василиса, я кушать хочу. Пошли домой. – Смарт с присущей только детям непосредственностью, подлетел к Сэл, и принялся дергать за платье.
– А я хотела тебя угостить. – Быстро перехватила инициативу, колдунья. – Если вы не против.
Маришка огляделась в поисках трактира, еще до того, как получила положительный ответ. Маленькие черные глазки внимательно изучали невольную спутницу. Смарт насупился, всем видом показывая, что в тяжких раздумьях. Затем дернул Василису за руку, и когда она наклонилась, прошептал на ухо: «Угостить – это значит, что платим не мы?» Она улыбнулась и кивнула. Тогда маленький богатырь выдал:
– С удовольствием плинимаю Ваше плиглашение.
И снова, девушки улыбнулись в унисон. Пройдя еще немного, Мари увидела маленькое здание цвета свежей зелени, который совершенно не вписывался в окружающую серую местность. Возле домика росли три яблони, а надпись гласила, что в честь этих фруктов он и назван. Трактир «Три Яблони» был ярко освещен, в дальнем углу стояла красивая печь, столы и стулья, были выкрашены в персиковый цвет, а скатерть, вышитая полевыми цветами, дополняла общую картину. За отгороженным от основной части длинным столом стоял молодой человек заморской внешности. Смуглый, с копной черных волос и такой же густой бородой, широко улыбнулся трем посетителям, вошедшим в их заведение, обнажив желтые зубы. И несмотря на то, что Мари чувствовала себя неуютно рядом с миловидными мужчинами, блестящие карие глаза и ямочки на обеих щеках пробуждали теплые чувства.