Грозовое небо

– Я тоже. – его губы коснулись лба девушки, заставляя кровь струиться по венам с удвоенной скоростью. – Но как приближенный к царской семье, я обязан присутствовать до тех пор, пока высочество не найдет мужа для наследницы престола.

– Почему это так сложно? – Не то, чтобы ей было интересно как проходят обряды в подводном царстве, но так Тен мог провести с ней чуть больше времени. – Она богата и влиятельна. Разве большое приданое не играет роли?

– Богата – да, влиятельна – нет.

Тенгиз пододвинулся и сел так, чтобы Василиса спокойно могла облокотиться на него.

– Как так? Царская же семья.

Тенгиз улыбнулся широкой улыбкой, той самой от которой сердце замирает, и как маленькой, принялся объяснять.

– Царская семья наследует престол уже не одну сотню лет. Наследование происходит путем передачи власти от отца к сыну. В первый раз, за всю нашу историю, у царя нет сыновей, одни только дочери. Женщина не может править, а значит, нужен достойный преемник среди богатого сословия. Отсутствие наследника – довольно сильный удар по репутации властителя, а то, что он так долго в поисках, не улучшает ситуацию.

Понимаешь, его дочки…Скажем так, они не отличаются особой красотой или умом. Старшая, она же преемница, обладает широкими формами, замкнутым нравом и как утверждают, совершенно глупа.

Василиса задумалась. Раньше, до этого мира, она и не знала, что есть такое количество обычаев. Все, казалось, проще. Нет, это не была пресловутая история наивной девушки, считающей, что женятся только по любви. Когда родители парня решают, что пришло время жениться, они находят родителей невесты, которые считают, что их дочери пора замуж, сватают их и женят. Вот, в принципе и все. По этой же логике она должна была стать старой девой и не обрести ни мужа, ни детей. Когда-то давно, придя к такому умозаключению, Сэл просто перестала думать о любви, браке, детях. Разве может простолюдинка-сирота рассчитывать на сватов, на обряды, на будущее. Как вообще можно было думать о замужестве, когда порой она ложилась спать на пустой желудок.

Когда появился наставник-тиран, мысль о пустом желудке тоже ушла в прошлое, открыв дорогу сломанным костям, вывихнутым плечам, порезам, ушибам и синякам. Было не до любви, приходилось выжить.

Но те редкие минуты, которые она проводила с Тенгизом, были… В самой глубине ее сердца, где давно образовалась пустыня, чьим гостем был лишь ветер, сквозь безжизненную, засохшую и окаменевшую почву, прорывался росток. И с каждой их встречей росток рос, превращаясь в необъяснимый и необычный цветок. Панический страх накатывал огромной волной, при мысли о долгой разлуке. Вдруг то, что родилось в безжизненной земле, погибнет из-за отсутствия внимания.

– Ну, чего ты? – Руки Тенгиза, обнимающие ее за талию, излучали тепло. – Не расстраивайся. Я постараюсь вырваться к тебе. Буду посылать гонцов с письмами. А из-за длительного ожидания, встречи будет еще слаще. Ты разве не знала?!

Василиса покачала головой, закрыла глаза и наслаждалась теплотой его рук. Ей не нужно было видеть голубые глаза, чтобы знать, они смотрят на нее. Губы морского жителя коснулись ее затылка, по телу пробежались мурашки. Казалось, ничего не может испортить момента, но на волчьей поляне протрубил рог.

Маришка.

Руки. Почему они не перестают трястись. На поляну начали выносить пострадавших. Один, два, три… скатилась слеза, надо вытереть. Двенадцать, тринадцать четырнадцать… Начали болеть костяшки пальцев. Сорок семь, сорок восемь…Головокружение и упадок сил, сейчас будет обморок.

Обморока не случилось. Маришка стояла и смотрела, как и весь лагерь, обращенная в сторону опушки леса. Волки, один за других, возвращались на поляну. Впереди шли совсем тяжелые. Их несли на самодельных носилках. Сесиль отправила девушек со своего ОУ им навстречу. Те бежали, на ходу распределяя раненных по палаткам. Затем, поддерживаемые друг другом, но на своих ногах, шли раненые. К ним были отправлены волчицы, предложившие свою помощь. Следом появились те, кто смог отделаться ранами и ссадинами. К ним можно будет подойти позже. Когда на поляне появился Эрик, а за ним Камиль, Маришка почти кричала от боли в груди. Сесиль, видимо, понявшая ее состояние, не подключала девушку до последнего. Но когда спустя целую вечность, на поляну ступил Ральф, а ее сердце, остановившись, снова начало бешено отбивать ритм, та сказала:

– Присоединяйся, как только сможешь. Я буду в левой крайней палатке.

Тетя исчезла, вместе со всеми, кто был рядом. Рук действительно не хватало.

На поляну вернулось семьдесят три волка из трех сотен. Она посчитала каждого. Погибло больше двухсот невинных. Матери потеряли сыновей, жены мужей, а она благодарит прародителей за то, что вожак стоит, напротив. Раненый, на нем была запекшаяся кровь, но живой. Как долго она стоит? Прошли годы? Почему ноги не хотят двигаться? Голубые глаза и собранные в пучок белокурые волосы выросли между ней и Ральфом.

– Сестренка! – ее руку обхватили двумя маленькими ладошками, и голубые глаза вперились в карие. – Поверь, я все понимаю, но сейчас ты должна помочь спасти его стаю.