— Стричь, брить, — согласился я. — И не только в подмышках. В общем, даже Клеопатра что могла придумать? Ничего. Тогда не знали анатомию. Тем более физиологию.
Она посмотрела на меня со странной усмешкой.
— Да, ты знаешь больше.
— Чуточку, — ответил я. — Я не бабник, сама видишь. Это как хороший вкусный обед… Но за обед войну не начну даже со слабым соседом. А что у этого графа, катаракта?
Я стащил с неё остатки белья, она наконец-то отложила веер и раскинула руки в стороны.
— Я твоя пленница!..
— Насиловать не буду, — предупредил я, — но вдую с удовольствием.
Она весело и призывно рассмеялась, грубые слова провоцируют возбуждение, тело у неё белое, нежное, как у глубоководной рыбы, что никогда не видела солнечного света, покрытое тонким слоем жирка, тоже мягкого и нежнейшего.
Потом, снова раскинув руки в стороны, она осталась лежать на спине, счастливо улыбаясь, а я бодренько вскочил, шлёпая босыми ступнями, прошёл в такую же роскошную, как спальня, ванную комнату, отлил прямо в раковину, так уходит меньше воды, что спасает природу, вернулся и спросил с ходу:
— Так, говоришь, у того графа катаракта?
Она взглянула с лёгким укором.
— Мог бы ещё минуту не думать о делах, но все мужчины почему-то сразу вспоминают, что они на работе!.. Не знаю никаких страшных названий, знаю только, что ослеп окончательно. Когда-то шрапнель задела лицо…
Похоже на катаракту, мелькнула мысль. Самое распространённое возрастное заболевание глаз, её научились легко убирать ещё в середине двадцатого века. Гениальный хирург Федоров создал сеть клиник по всей России, где катаракту, как и ряд других заболеваний глаз, с лёгкостью убирали хирургическим методом за несколько минут.
Она посмотрела с интересом.
— Что?
— Да так… тебе нужно научиться скрывать то, что думаешь.
— Зачем? — спросил я. — Разве мы не доверенные союзники? Хотя да, ты молодец, умеешь удочку забрасывать.
Она довольно заулыбалась.
— Сам сказал, что я хитрая.
— Ты как с этим графом?