Она вздохнула.
— Никак. Он из самых могущественных и влиятельных в Империи, его род идет из таких глубин… Но чуточку знакома с его внучкой Байонетой. Не дружба, а так, пару раз встречались в салонах, один раз на балу.
— Гм, — сказал я. — Но это лучше, чем ничего… Ты не смогла бы как-то заронить ему идею, что я мог бы помочь ему со зрением? Через эту Байонету?
Она широко распахнула глаза, и без того крупные и прекрасные.
— А ты… в самом деле смог бы?
— В зависимости, — сказал я. — Что у него, катаракта, бельмо или конъюнктивит?
Она посмотрела на меня озадачено.
— А ты точно не призываешь сейчас дьявола? Слова-то какие страшные…
Я задумался, она на полном серьёзе смотрит с некоторой опаской.
— Узнай, — попросил я, — что сможешь.
— Хорошо, — ответила она с сомнением. — А если удастся поговорить?
— Все разговоры через тебя, — пообещал я, и её глаза вспыхнули алчным интересом. — Ещё организуешь ты, а я появлюсь в конце. Насколько он богат?
Она фыркнула.
— Да он и сам не знает. Помимо огромных владений его рода, у него заводы на Урале, судоходная кампания, пять или шесть дворцов в Петербурге и один в Москве, а денег немерено, сотня миллионов в золоте… Погоди, поняла, зачем спрашиваешь. Это насчёт тех земель Вадбольских?
Я кивнул.
— Догоню не догоню, так хоть согреюсь.
Она демонстративно надула губки и без того пухлые и пунцовые.
— Ах, так я тебя не грею?
— Как думаешь, сторговаться удастся?
Она засмеялась.