Подняв глаза, взгляд упал на четко очерченные губы. Красивые, притягательные они умели отключать мозг с первого прикосновения.
Непроизвольно дотронулась подушечками пальцев до своих немного припухших губ, вспоминая поцелуй.
Но рассвет в душе продлился не долго, в память ворвались поразительно детальные воспоминания: властная поза, похотливый взгляд, бутылка виски в левой руке, его слова, его стоны, его действия в той спальне в серо-синих тонах.
Объятия сразу стали удушающими. Хотелось увеличить дистанцию с объектом, который зарождал во мне знакомую и жгучую боль.
Отношения с таким мужчиной могут быть слишком пагубными для душевного здоровья. Рано или поздно я стану для него обыденной, приземленной, как жизненная проза. А Громов, покоритель высот. Он станет искать себе новую недостижимую вершину. Это пока я в его приоритете, ведь он еще не наигрался со своим трофеем. Всего две недели назад мой новый босс лил мне мед в уши. И разве можно сейчас верить его обещаниям?
— Арин, не молчи.
Я попыталась слезть с его колен.
— Куда ты собралась?
— Я хочу сесть нормально, — с раздражением пробубнила я.
— А сейчас ты сидишь не нормально? Что произошло?
— Отпусти. Я хочу на сидение. Мы уже скоро приедем, — пыталась найти хоть какую-нибудь причину, чтобы он меня наконец-то отпустил.
В груди жгло, жутко хотелось обнять его, вот до слез, а еще дышать им, пить его запах, есть его, чтобы наконец-то насытиться. Хотелось остаться в его объятиях навсегда, но страх новой боли гнал меня прочь.
Мужчина молча разжал руки, выпуская на свободу. Перебираясь на прежнее место, поправляя пальто, отвернулась к окну.
— Арин, полцарства за твои мысли, — взволновано прохрипел он.
— Кирилл, давай просто помолчим. Мне надо подумать, — посмотрела я на водителя.
Хорошо хоть в машине есть перегородка и Борис не слышит нашего разговора, мне было бы неловко потом смотреть ему в глаза.
— Не закрывайся от меня. Я обещаю, ты никогда не пожалеешь о принятом решении. Ошибки сотрутся из памяти, их заменят другие воспоминания.
— Да. Воспоминания о новых ошибках.
— Я никогда тебя не придам.
Громов ждал ответа, продолжая пристально на меня смотреть, отчего стало тесно в замкнутом пространстве автомобиля, его слова пробирали до мурашек.